Я МЕЧТАЮ ДЕЛАТЬ СВОЁ МОРОЖЕНОЕ. Интервью с Виктором АНПИЛОВЫМ

Information
[-]
Журналист Андрей Морозов специально для журнала EXRUS.eu  

Виктор АНПИЛОВ, лидер прокоммунистической организации

Я МЕЧТАЮ ДЕЛАТЬ СВОЁ МОРОЖЕНОЕ

 

– Виктор Иванович, в 90-е вы часто бывали по приглашениям зарубежных компартий за границей. Сейчас приглашают?

– Что-то переменилось и в жизни, и в оппозиции, в том числе и в «Трудовой России». Если раньше меня приглашали коммунисты в Италию, Грецию, Бразилию, Аргентину, на Кубу, то сейчас внимание мирового коммунистического движения к проблемам России упало и таких поездок нет.

– В тех поездках вы только обсуждали проблемы коммунистического движения или отдыхали?

– Некоторые из этих поездок были связаны с риском. Вот, скажем, на Сицилию меня привезли поздно ночью, а увезли рано утром, и Сицилию я фактически не видел. Товарищи опасались, что из-за меня может начаться стрельба. Хотя я успел рассмотреть из окна машины на стенах домов надписи «Привет Анпилову!» и «Да здравствует СССР!». На Сицилии я выступил в ночном клубе для байкеров, помню, что там были очень дешёвые пища и вино.

– Принимающие товарищи не скупились?

– Конечно, они шли на большие затраты – очень дорогой проезд, проживание. Но латиноамериканцы и бразильцы не скупились, они делали всё, чтобы я отдыхал в оптимальных условиях. Отели там стоят очень дорого, и они старались снимать для меня самые лучшие.

В поездке по Бразилии меня сопровождал председатель профсоюза металлургов товарищ Бира, такой симпатичный негр. В Бразилиа нас с ним разместили в отеле недалеко от «кабины пилота». Как известно, город Бразилиа очень похож на самолет, и «кабина пилота» – это сенат и парламент страны. Вы не можете себе представить, какой магнетизм в этом городе! В половине третьего ночи я проснулся от волнения и вышел на балкон. Мой сопровождающий тоже вышел вскоре на соседний балкон из своего номера, он тоже не мог уснуть. Так мы всю ночь и проговорили с ним.

Но такие доверительные отношения оказались рискованными, лучше всё-таки сохранять дистанцию. Когда мы с Бира приехали в Рио-де-Жанейро, то пошли на знаменитый пляж Копа Кабано. В то время был не купальный сезон и пляж был пуст, на нём гуляли только старые миллионерши из США, которые искали себе молодых парней для удовлетворения своих старческих капризов.

– Какое впечатление они произвели на вас?

– Эти увешанные драгоценностями богатые старухи вызвали у меня чувство брезгливости. Само их желание – удовлетворить свою похоть за счёт стройных молодых тел мулатов – внушает неприятие.

Я впервые был на атлантическом побережье Бразилии, там были потрясающие сильные океанские волны и мне захотелось искупаться. Я спросил разрешения у Бира, и он мне разрешил, хотя пляж не работал и не было никаких спасателей. Когда я бросился в океан, волны стали утаскивать меня дальше и дальше от берега. Я хорошо плаваю и иногда вроде бы чувствовал песок цыпочками, но волна постоянно меня сносила в океан. А Бира плавать не умел, и я видел, как он бегал по берегу, испуганный, что-то кричал мне. Когда я выплыл, он сказал мне: «Если бы ты утонул, то меня расстреляли бы». Вот к чему приводит потеря дистанции.

– А вы сами испугались, когда уносило в океан?

– Когда вышел на берег, меня немного тошнило, воды я наглотался ещё как! Потом Бира сказал, что разрешит мне купаться только в луже, где глубина 30 сантиметров.

– Как вам бразильские бары?

– У них барами называются большие помещения, где оркестр играет самбу, где молодёжи можно потанцевать под живую музыку. В одном таком баре мне разрешили выступить, хотя вечер был посвящен какому-то местному композитору. У меня тогда только что вышла книга «Лефортовские диалоги» на португальском, и я подарил её этому бару. Несмотря на то, что в нём собирались фанаты самбы, мне было приятно узнать, что они неплохо разбираются и в политике.

Но вообще-то в Бразилии излюбленным местом отдыха является крыша дома. Там у них стоит что-то типа гриля и они готовят там мясо – кусок посыпается солью и кидается на решётку. Я был на нескольких таких крышах, слушал, как бразильцы поют под гитару свои народные песни, а я им пел русские песни. Народные песни, как известно, все понимают без перевода.

– Наверное, вы не только в барах общались?

– Конечно, нет. В Рио живёт мама коммуниста Антонио Лиали, первого, кто в 1992 году пригласил меня приехать в Бразилию. Жаль, но он погиб в автокатастрофе. Его мама владеет небольшим ресторанчиком, и ещё она победительница конкурса на самое лучшее мороженое Рио-де-Жанейро. Она специально для меня приготовила фруктовое мороженое из манго. Ради этого роскошного мороженого стоило быть коммунистом и того, чтобы тебя пригласили в Рио!

Я иногда мечтаю о том, что если когда-нибудь придётся отойти от политики, то возьму рецепт у донны Росы и буду делать фруктовое мороженое из абрикосов, у нас на Кубани есть сорт маленьких персиков, они по вкусу чем-то напоминают манго.

Сейчас, кстати, я бьюсь над тем, чтобы создать базу отдыха для активистов «Трудовой России» на побережье Чёрного моря. Надеюсь, дона Роса приедет ко мне в Агой, есть такой поселок перед туапсинским перевалом.

– А что ещё вас удивило в Бразилии?

– Меня принимала семья индейцев из Амазонии. Специально для меня они привезли экзотическую пищу – земляных крабов, их огромные панцири мы разбивали деревянным молотком. Ещё меня поразил экзотический фрукт копоасуль. Это что-то космическое по вкусу! Если перевести дословно, то звучит как «голубой бокал»; плод имеет тонкий аромат и вкус, в котором сплетено и море, и сельва, и степь.

– Как вам живётся сейчас в России?

– Живу, как жил. За это меня и уважают. В материальном плане, конечно, хреново. Но мне ничего не нужно. Человек счастлив общением с себе подобными, с любимыми, с детьми.

– Но вы же ещё и муж, и отец…

– Да, всё это правильно. Но если бы я перестал быть самим собой, то потерял бы уважение и семьи, и товарищей, и даже случайных людей, которые знают меня. Этой зимой мы ехали в Борисоглебск и нужно было спросить дорогу. Я вышел из машины и спросил у дальнобойщика: правильно ли мы едем? И он, представьте себе, узнал меня. Надо было видеть радость этого человека, обыкновенного русского мужика! Он фактически признался мне в мужском уважении! Именно это наполняет смыслом мою жизнь и даёт мне уверенность утверждать, что я отражаю интересы человека труда в России.

– Но нельзя же всё время только бороться, надо и отдыхать.

– Что значит отдых? В шахматы я могу играть не больше пяти минут, они отвлекают. Потом, куда интереснее смотреть, как в шахматы играют корифеи, интересно наблюдать за игрой разума.

Раньше я любил отдыхать так, как это делают все в России. По субботам и воскресеньям ходил в лес, искал необычные места. Часто старался быть с друзьями. Пикник, шашлык, глоток вина, а что ещё нужно? Всё равно должна быть какая-то беседа. Просто обжираловка ради обжираловки меня не интересует.

– Ходите в кино или в театр?

– Сейчас очень редко. Меня часто музыканты приглашают на свои концерты. Вот недавно Саша Ковалевский пригласил на вечер в ЦДРИ, там отмечали 70-летие артистки, которая Наталью сыграла в «Тихом Доне». Люди искусства меня знают, и хотя я только цветы выношу, меня всё равно просят сказать несколько слов. Но мне больше нравится, когда меня не узнают, нравится быть как бы инкогнито.

– Я вас как-то в масленицу на Васильевском спуске видел, вы пробовали с кем-то на бревне мешками драться…

– … и проиграл. Хотел схитрить, но не получилось.

– Часто бываете на народных гуляньях?

– Недавно был в Иванове, отмечали 100-летие первого Совета. Иваново – чудный русский город, после дождя там была такая лесная прохлада, которая может быть только в России. После митинга хор пел народные песни, а потом я сам предложил спеть, потом люди стали петь частушки. Я считаю, что современный общественный деятель должен находить общий язык с выразителями народного искусства.

Кстати, замечу, что у меня есть общий язык не только с исполнителями народных песен, ещё я дружу с «нанайцами». Бари сам по себе очень любопытный человек – думающий, сократовского типа мыслитель, ищущий истину… Не верите? Так вы сами с ним пообщайтесь и увидите, что это так.

Как-то раз он приезжал к нам на пикник на своём 15-метровом «Линкольне». Мы очень хорошо провели время, беседовали, я готовил для них шашлык.

– Вы работали корреспондентом советского ТВ в революционном Накарагуа. Приходилось попадать в перестрелки?

– Конечно. Как-то раз нам нужно было перебраться из Манагуа на атлантическое побережье, мы плыли в пироге по сельве. Правда, пирога была с мотором в 200 «лошадей». И вот в какой-то момент нас начали обстреливать, всем приказали лечь на дно. Запомнилось, что с нами был один индеец, настоящий потомок майя и ацтеков, так он даже глазом не повел, когда начали стрелять – так невозмутимо и остался стоять в пироге. Когда мы прощались, я спросил у него: что бы он хотел получить от меня в подарок? Он признался, что у него совершенно старые ботинки, а мне как раз дали новые армейские ботинки, чтобы было удобно ходить в горах. И я их подарил ему, он так обрадовался.

– Часто у вас бывали такие экстремальные ситуации?

– Они настолько скоротечны, не сразу и понимаешь, что случилось. Вот когда нашу пирогу обстреляли, то первые мысли были: а будут ещё стрелять или нет? Бывали экстремальные ситуации и у нас на Кубани, где я начинал работу корреспондентом. Например, мне нужно было сделать материал про работу фермы, а ураганы зимой были такие, что вокруг ничего не видно. Так что я делал? Привязывал к сапогу вожжи, и конь сам приводил меня на ферму. А там доярки отпаивали молочком меня, молодого корреспондентика. Разве это не экстремальный случай? Куда конь приведёт, ведь ничего кругом не видно? Но лошадь, как правило, умнее корреспондента.

– Часто бываете на родине?

– Бываю. Недавно вот памятник обновил родителям на могиле.

– Сельчане поддерживают вас?

– В противоположность мнению, что южане очень экспрессивные, мои земляки очень сдержанные. Моего старшего брата во времена Ельцина уволили с работы, и, скорее всего, это было связано с моей политической деятельностью. Это увольнение фактически ускорило его смерть. Мои земляки искренне рады мне, но не хотят, чтобы начальство знало, что они общаются со мной.

– Можно ли провести параллель между актёрами и политиками?

– Вся жизнь – театр. Если я в чём-то похож на актёра, то что ж? Если политик хороший, то он и актёр хороший. А если актёр хороший, то он и политик хороший.

 

Андрей Морозов,  июнь 2005 г.


Kommentare
[-]
 Pickup Lines | 19.03.2024, 12:48 #
Science has taken leaps and bounds and we can clearly witness the prominent impact it has had on each one of us. Also, the number of science enthusiasts increased drastically. If you are one of them or the person you admire is badly into science, you must seriously consider our Scientist Pick Up Lines.

Ihre Daten: *  
Name:

Kommentar: *  
Dateien anhängen  
 


Iframe
[-]

Subjektive Kriterien
[-]
Gruppe 1 Hinzufügen

zagluwka
advanced
Absenden
Zur Startseite
Beta