Ирак, джихад, халифат
Ирак, джихад, халифат
На Ближнем Востоке возможна конфронтация двух исламизмов – суннитского и шиитского.
Тот «блицкриг в пустыне», который устроили боевики-джихадисты в Ираке, молниеносно захватив Мосул, Тикрит и другие города, буквально произвел переполох во всем мире. Заговорили о почти неминуемом падении Багдада, о распаде Ирака, о вмешательстве Ирана и Турции, о новой интервенции США.
Группировка суннитских экстремистов, обратившая в бегство правительственную армию, сейчас уже повсюду известна под названием ISIS (Islamic State of Iraq and Sham), то есть «Исламское государство Ирака и Леванта», арабское слово «шам» обозначает Сирию плюс Ливан. По-русски – ИГИЛ.
Сунниты, шииты, курды
Власть в Багдаде всегда была суннитской, ведь Ирак столетиями был провинцией Османской империи, а турки – сунниты, и в подчиненных Стамбулу странах правящая элита, естественно, состояла из суннитов. Их доля в населении была неизвестна, перепись не проводили, и понятно почему: на первых же свободных выборах, состоявшихся после американской интервенции 2003 года, оказалось, что шиитов – 60% всех жителей страны. Соответственно они завоевали большинство в парламенте и получили ключевые посты в правительстве. Так обстоит дело и сейчас. Премьер-министр Нури аль-Малики является лидером старейшей шиитской религиозной партии «Ад-Дауа».
Все переменилось, последние стали первыми. Сунниты, привыкшие ощущать себя «солью земли», были отброшены на дно социальной иерархии. Особенно болезненным было неумное решение американских оккупационных властей распустить армию. Десятки тысяч офицеров, в своем большинстве суннитов, остались у разбитого корыта. Многие примкнули к тем суннитским боевикам, которые вскоре после американского вторжения стали создавать свои ячейки и вести диверсионно-партизанскую войну. Кстати, немало из бывших саддамовских офицеров в данный момент воюют именно в рядах группировки, захватившей Мосул. Под руководством Иззата Ибрахима ад-Дури, бывшего заместителя Саддама Хусейна, они сформировали так называемую Армию Накшбанди и примкнули к джихадистам.
А сторонники джихада, священной войны, вышли из одной колыбели, которая называется «Аль-Каида» и была базой вооруженной борьбы арабских добровольцев против Советской армии. Из Афганистана многие из них отправились кто куда – одни в Боснию, другие в Алжир, третьи в Чечню. Второе поколение начало войну уже против американцев в Ираке в 2004 году в рядах группировки «Аль-Каида» в Месопотамии», а третье воюет сейчас против алавитского режима Башара Асада в Сирии и шиитской проиранской власти аль-Малики в Ираке.
Все эти люди относятся к ваххабитской секте суннитского толка ислама. Крайне нетерпимая, эта секта с особой ненавистью преследует шиитов. Лидер «Аль-Каиды» в Месопотамии» Абу Мусаб аз-Заркауи называл шиитов «непреодолимым препятствием, затаившейся змеей, хитрым и зловредным скорпионом, шпионящим врагом и глубоко проникающим ядом». Его боевики следовали заветам бен Ладена, призывавшего убивать американцев по всему свету, но еще больше они убивали своих соотечественников – шиитов. После того как в 2006 году они взорвали самую священную шиитскую мечеть в Самарре, началась настоящая межконфессиональная война. Этого и добивался аз-Заркауи: спровоцировать шиитских боевиков на ответные удары по мирному суннитскому населению и тем самым восстановить максимально возможное число суннитов против власти, в которой решающее слово принадлежало шиитам. Эта «трехходовка» сработала (она может возродиться сейчас), и в последующие годы Ирак, особенно Багдад, превратился в ад кромешный. Сам аз-Заркауи был убит американским беспилотником, его заместитель аль-Багдади брошен в тюрьму, но террор продолжался.
Однако именно свирепость «Аль-Каиды», творившиеся боевиками бесчинства по отношению к мирным жителям восстановили против джихадистов даже тех самых суннитов, на помощь которым они прибыли в Ирак и которые пришли к выводу, что «Америка – это плохо, но «Аль-Каида» еще хуже». Результатом стал удивительный, парадоксальный альянс между вчерашними врагами – суннитскими боевиками и американскими военнослужащими. Уже с 2008 года терроризм пошел на убыль. «Аль-Каида» проиграла, и, казалось, навсегда.
Но последователей бен Ладена, исламистских изуверов, спасла арабская весна, докатившаяся до Сирии.
Из Сирии в Ирак – или наоборот?
Иракский сценарий в известном смысле повторился в Сирии: и сюда рано или поздно должны были прийти джихадисты «Аль-Каиды», всегда слетающиеся, как воронье, туда, где кровь и смерть. Первой дочерней группировкой «Аль-Каиды», получившей широкую известность, была «Джабхат ан-нусра». Казалось, хуже этих извергов уже ничего не может быть, но, как говорится, нет предела совершенству. В Ираке Абубакр аль-Багдади взял в свои жесткие руки группировку «Аль-Каида» в Месопотамии», переименовал ее в «Исламское государство Ирака и Шама» и пересек границу. Злодеяния ИГИЛ переполнили чашу терпения даже Аймана аз-Завахири, занявшего место бен Ладена, и он велел этой группировке убираться из Сирии. Но Багдади, которого некоторые уже начинают величать «вторым бен Ладеном», послал старшего товарища подальше. Мало того, он стал готовить вторжение в Ирак, что сейчас и произошло.
Подводя предварительные итоги пребывания боевиков «Аль-Каиды» в Сирии, приходится сделать парадоксальный вывод: от этого выиграл Башар аль-Асад. Именно злейшие враги алавитов и вообще шиитов, которые вообще-то должны были в огромной степени усилить лагерь оппозиции, на самом деле добились обратного. Во-первых, они своими бесчинствами оттолкнули от себя население, и я думаю, что те сирийцы, которые года два тому назад на свободных выборах провалили бы Асада, сейчас голосовали за него, ведь альтернатива-то – «Аль-Каида». Во-вторых, джихадисты, поклоняющиеся памяти человека, который основал кроме «Аль-Каиды» еще и «Всемирный исламский фронт борьбы против евреев и крестоносцев», оттолкнули от антиасадовской оппозиции и Запад.
Почему Барак Обама так до сих пор и не дает оппозиции серьезного оружия, в частности нужных ей позарез зенитных ракет, а ограничивается гуманитарной помощью и легким вооружением? Да потому, что он понимает, сколько ведер помоев выльют на него в США не только республиканцы, но и его собственная партия, демократы, если к власти в Дамаске, сбросив режим Асада, придут изуверы, недавно убивавшие американских солдат в Ираке и клянущиеся, что они не успокоятся, пока не уничтожат «сионистского врага». И он, Обама, окажется тем человеком, который им помог. Да и Саудовская Аравия не может поддерживать последователей бен Ладена, того самого, для которого одной из главных целей в жизни было ниспровержение саудовской монархии, с его точки зрения «нечестивой, коррумпированной и продажной».
Фактически в Сирии идет не одна война, а три: одна – между правительственной армией и оппозицией, вторая – между умеренной светской оппозицией и исламистами «Аль-Каиды», третья – между самими исламистскими группировками.
Вот почему положение Асада с военной точки зрения объективно стало прочнее после того, как фронт его врагов усилился с прибытием суннитских исламистов. Правда, его войска не выдерживают прямого столкновения с намного уступающими им по оснащению и вооружению отрядами исламистов (сказывается разница в мотивации и боевом духе), но он компенсировал это привлечением ливанской шиитской милиции, входящей в состав экстремистской организации «Хезболлах», созданной, обученной и вооруженной иранцами. Все правильно: сражаться с суннитскими фанатиками лучше всего руками фанатиков шиитских.
Приходится констатировать, что на Арабском Востоке здорово воюют только исламисты, и это естественно: ведь эти безжалостные, свирепые изуверы в то же время являются бесстрашными воинами, для которых величайшее счастье – умереть за дело ислама. Недаром среди них находится сколько угодно добровольцев-смертников.
То, что произошло в Ираке, – это осиновый кол в политическую могилу Буша-младшего, выпустившего джинна из бутылки. И это полное фиаско системы, установленной при помощи американцев в оккупированной стране. Системы, символом которой стал шиитский премьер аль-Малики, человек энергичный, волевой и хитрый, но меньше всего годящийся на роль лидера, задача которого – сплотить народ, привлечь к восстановлению искалеченной страны не только своих единоверцев, но и суннитов.
В Ираке вообще на редкость убогая политическая культура, у руля всегда оказываются неумные, бездарные и своекорыстные правители. При этом иракский народ по своему духу, способностям не уступает никому из соседей. Дело в том, что начиная с зарождения своей государственности Ирак всегда оказывался во власти безобразных клик, грызущихся друг с другом, а 40 лет там правил самый настоящий тоталитарный фашистский режим, при котором все способные, образованные, самостоятельно мыслящие люди либо оказывались жертвами репрессий, либо эмигрировали. И вот кровавая вакханалия межобщинной вражды, которая может сейчас возобновиться, – это эхо, посмертный вопль повешенного багдадского фюрера, Саддама Хусейна.
Кто переломит ситуацию?
Во-первых, арабы-шииты. Глава иракского шиитского духовенства аятолла Али ас-Систани, молчавший лет 10, сказал свое слово, призвал шиитов к борьбе. Ведь именно шииты – столетиями преследуемые, гонимые, дискриминируемые, выработавшие вследствие этого непревзойденное ощущение общности судьбы, солидарности, – за последние десятилетия, после исламской революции в Иране, стали повсюду на Арабском Востоке самым динамичным и революционным элементом социума.
Шиитов из шестимиллионного населения Багдада не менее 2 млн человек. Поэтому не может быть и речи о том, что суннитские боевики захватят столицу, или о том, что Ирак распадется на три государства – курдское и два арабских. На севере большинство – курды и арабы-сунниты, в центре – те и другие, на юге – в основном арабы-шииты. Вся проблема с центральной частью страны, включая Багдад, где все перемешано. Легче было бы разделить страну, если бы разные общины жили компактно. Этого нет, и максимум, что происходит, – разделение одного города на кварталы, суннитский и шиитский, с тем чтобы человек одной конфессии не осмелился бы нос сунуть в чужой квартал. К сожалению, вполне реальна такая постоянная война со взрывами заминированных автомашин и нападениями озверевших милиций на районы проживания «чужих».
Во-вторых, курды. Иракский Курдистан, вот уже 20 лет де-факто самостоятельное государственное образование, давно мог бы провозгласить независимость, но не собирается этого делать, так как немедленно подвергнется блокаде со стороны Турции и Ирана, где также живет значительное курдское меньшинство. Основное для властей Эрбиля, главного города региона, – не создать у соседей, особенно у турок, впечатления, что Иракский Курдистан станет центром собирания курдских земель, ядром «Великого Курдистана». Пока что курды начали сами экспортировать добываемую на их земле нефть, минуя Багдад и забирая себе выручку; они уже производят 3,5 млн баррелей в день. Без Турции экспорт нефти был бы невозможен, ведь Курдистан не имеет выхода к морю.
Эрбиль – главный город лишь временно. В 2002 году на первой сессии курдского парламента была принята Конституция, в которой записано: «Главным городом региона Иракский Курдистан является Киркук». А лидер курдского освободительного движения Джаляль Талабани, ставший впоследствии президентом Ирака, сказал автору этих строк: «Передайте всем в Москве, что Киркук – это курдский Иерусалим».
Город со смешанным населением (курды, арабы, туркмены), Киркук остался в арабской части страны в начале 1990-х годов, когда под давлением США Саддам Хусейн, проигравший войну и выброшенный из захваченного им Кувейта, был вынужден вывести свои войска с курдских территорий. Киркук он не отдал, стал выселять оттуда курдов и ввозить арабов с юга. И вот сейчас, пользуясь заварухой, вызванной нападением суннитских исламистов, курды первым делом заняли Киркук. Уверен, что они его не отдадут. А боевики ИГИЛ вряд ли сунутся на курдские земли. Но и выручать аль-Малики, отношения с которым у них давно хуже некуда, курды тоже не будут. Им нужно новое правительство в Багдаде.
В-третьих, Иран. Допустить создание суннитского исламистского квазигосударства у себя под боком шиитские исламисты, правящие Ираном более 30 лет, не могут ни за что. Послать армию? Но ведь между арабами и персами отношения на протяжении 13 столетий были, мягко говоря, не слишком теплыми, и вид персидских солдат, марширующих по улицам иракских городов, вызвал бы вполне понятные чувства у людей, помнящих страшную ирано-иракскую войну 1980-х годов, в том числе и у шиитов, которые – это нельзя забывать – в той войне лояльно воевали на стороне иракской суннитской власти против своих иранских единоверцев. Тогда иракский государственный национализм оказался сильнее религиозной солидарности.
В-четвертых, Соединенные Штаты. Надо спасать созданный американцами иракский режим, пусть даже он и не оправдал их ожиданий и вообще оказался не проамериканским, а скорее проиранским. Но тут есть по меньшей мере одна проблема: ведь в соседней Сирии Америка оказалась объективно союзником если не ИГИЛ как такового, то, во всяком случае, вооруженной суннитской оппозиции, стремящейся свергнуть Асада. Решительная и безоговорочная поддержка шиитов в Ираке может вызвать сильную волну антиамериканских настроений среди сирийских суннитов, даже умеренных и заслуживающих доверия Вашингтона. Шансы на выживание режима Асада вырастут, а ведь все же задача свержения этого главного арабского союзника Ирана остается на повестке дня американской политики. Правда, если переговоры Ирана с Западом по ядерной программе действительно приведут к окончательному соглашению, Иран уже перестанет быть для Вашингтона главным врагом в мире, и можно будет смириться с тем, что Асад останется у власти в Дамаске, тем более что именно последние события показали, что он – меньшее зло и для Америки по сравнению с суннитскими джихадистами. Но и здесь есть оборотная сторона: ведь даже если Иран будет исключен из американского черного списка, для саудовцев он не перестанет быть врагом № 1, здесь речь идет уже о вещах грандиозных, о конфронтации двух исламизмов, суннитского и шиитского, о долговременных стратегических перспективах. Америка на фоне серьезнейшего упадка своего авторитета и влияния в Ближневосточном регионе вообще не может себе позволить ухудшить отношения с Саудовской Аравией. Так что Обаме есть над чем поломать голову, прежде чем принять четкое и недвусмысленное решение.
Свою программу-максимум – возрождение Халифата – суннитские экстремисты не выполнят, но создать нечто вроде мини-халифата в Ираке и Сирии они способны. Последствия будут тяжелейшими. Мало того, что оба арабских государства если и не распадутся формально, то фактически развалятся и деградируют, а об экономической разрухе, беженцах, страданиях миллионов людей даже нечего и говорить. Для остального мира важнее то, что триумф наследников бен Ладена вызовет энтузиазм у исламистов крайнего толка повсюду, где они имеются, в том числе в России, и не только на Кавказе, но и Татарстане. Такая мотивация, такой стимул к борьбе!
Автор этих строк встречался два десятка лет тому назад в Узбекистане с людьми, которых именовали ваххабистами. Не стесняясь, они поведали о своей программе: создание исламского государства сначала в Ферганской долине, потом в Казахстане, а потом – «взгляните на карту, профессор!» – на татарских и башкирских землях.
Бред, абсурд? Безусловно. Но ведь важно, что есть много людей, готовых ради этого убивать и умирать. Тех, кто уничтожал нью-йоркские небоскребы и устраивал взрывы в московском метро, вела одна и та же рука – вот чего не хотят или не могут в силу своего мировоззрения понять многие наши парламентарии, аналитики, журналисты, хозяева СМИ, особенно телевидения. А я напомню, раз уж затронул тему террористического акта в США 11 сентября 2001 года, что в первый же день американскому президенту позвонил Путин. «Мы с вами, у нас общий враг, будем совместно бороться против международного терроризма» – вот что примерно сказал Бушу российский президент. И сколько бы воды с тех пор ни пролилось, как бы ни ухудшились взаимоотношения – из-за ракет в Европе или, как сейчас, из-за Украины, – страшную историческую ошибку совершит тот руководитель, который не поймет, что угроза транснационального терроризма в его исламистском, джихадистском обличии – это, возможно, главная опасность в сегодняшнем мире.