Россия: Идея, знание, воля. Главная проблема - нет идей, что менять, как менять, и нет людей, готовых предложить программу перемен
Россия: Идея, знание, воля
У России много проблем. Россия нуждается в переменах. Это уже поняли все в России, даже правительство. Но главная проблема состоит в том, что нет идей, что менять, как менять, и нет людей, готовых предложить программу перемен и взять на себя ответственность за них
В основе любых перемен лежат идея, знание, воля. Идея, в чем должны состоять перемены и к чему они должны привести. Знание, как осуществить эти перемены. Воля, чтобы их осуществить.
Отсутствие любой из этих составляющих делает перемены опасными. Без идеи бессмысленно начинать перемены. Без знаний они приведут неизвестно куда, Без воли никакие знания не помогут их осуществить.
Если нет этих составляющих, то лучше пустить все на самотек, вероятность достичь позитивного результата при этом, даже выше, чем при безыдейных, невежественных изменениях, осуществляемых безвольными вождями.
Застой оказался «застоем», потому что все понимали, что перемены нужны, но не было ни идей, какие перемены нужны, ни знаний, как их осуществлять, ни воли их осуществить. Перестройка закончилась крахом, потому что идеи менялись на ходу, знаний не появилось, а воли было недостаточно.
Воля в этом ансамбле первична. Идеи, действительно, можно корректировать, Знания приходят с опытом. Но ничего не поможет, если нет воли.
Современный мир основан на непрерывном развитии. Жить, как жили в Древнем Египте, тысячелетиями ничего не меняя, невозможно. Даже десятилетие застоя способно развалить страну, в чем мы уже однажды убедились.
Вождь народов сказал в начале тридцатых годов, что «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Не вступая в дискуссию, насколько были оправданы те методы, которыми вождь добивался решения этой проблемы, заметим, что пока страна развивалась, то, несмотря на все проблемы, она сохраняла единство и чаемую стабильность, как только страна в конце 80-х остановилась, она распалась.
Последние годы мы развивались благодаря чудесной возможности «все купить», потому что денег много. Счастье кончилось, потому денег стало мало, и продавцы перестали продавать.
Понимание необходимости перемен уже овладело широкими массами. Как сказал один высокопоставленный товарищ: «Старая энергосырьевая модель [развития России] исчерпана». Попросту говоря, нет денег, чтобы жить по-старому. И мысль и проблема не новая и думается, что, если бы не вторая причина, то вряд ли заговорили о первой. Ведь все было так хорошо и спокойно в нашем королевстве.
Вторая причина - санкции, которые и сделали окончательно невозможной энергосырьевую модель развития, даже, если бы были деньги. Ясно, что санкции в том или другом виде теперь надолго. И даже, если формально их отменят, то вряд ли после всего произошедшего стоит ждать «сердечного согласия» между Россией и Западом. Тем более, что в ограниченных размерах ограничительные меры в торговле с Россией применялись и раньше. Тогда, скорее, как угроза, для демонстрации возможностей. В любом случае дамоклов меч санкций будет теперь висеть над нашей экономикой постоянно. И, если России хочет не то что развиваться, но просто сохранить независимость – перемены становятся неизбежными.
Что можно противопоставить энергосырьевой модели развития? Правительство изобрело ответ – импортозамещение.
Это слово стало с недавних пор одним из самых популярных в лексиконе наших государственных мужей. В большинстве случаев имеется в виду, что проблемы, возникшие в России, в первую очередь в оборонно-промышленном комплексе в результате санкций, будут решены в результате замещения импортируемых товаров, попавших под санкции, изделиями, произведёнными отечественными производителями.
Это заблуждение. И это негодная и мелкая цель для России. Это не та цель, на которой могут основываться реальные перемены. Так же как предшествующая политика, основанная на представлении, что «все купим», импортозамещение - недальновидная политика, без перспективы. Потому что, решая сиюминутные проблемы, она остается столь же вторичной: ее направление определяется не внутренней логикой развития страны, а реакцией на поведение внешних игроков. Только раньше это была, если так можно выразиться, позитивная реакция, а теперь негативная. Но в этом нет самостоятельности, а есть демонстрация все той же зависимости.
Проблема зависимости от импорта не только российская проблема. Это проблема всего западного мира, который оказался, как вдруг поняли все западные политики, в опасной зависимости от Китая. И уже несколько лет как, там проводят политику решоринга, возврата, а точнее даже возрождения промышленности, особенно наукоемкой. Заметим, что не импортозамещения, а возрождения.
В одной из своих речей британский премьер Кэмерон заявил, что Великобритания должна вернуть производства домой, — и провозгласил: «I think there is a chance for Britain to become the Re-Shore Nation», что в контексте всей его пламенной речи можно перевести так: «Я уверен, что у Британии есть шанс стать обновленной нацией».
Для России, этот призыв к обновлению даже более актуален, чем для Британии и Европы. Причем не только в силу санкций. Он более актуален в силу особенно сложного характера страны. Что делает Россию в этом похожей на Китай. Сложностью Китая является гигантская численность его населения, а сложностью России ее административно-национальная организация и гигантские размеры. Китай высочайшими темпами развивает промышленность и всю экономику, «бежит на 10 тысяч, как на пятьсот», в том числе и потому что остановка в развитии грозит ему гигантскими социальными потрясениями, как это уже было в конце XIX – начале ХХ веков и продолжалось до второй половины ХХ века. Россия, в ее современном состоянии, если она остановится в развитии, рискует не удержать ни территории, ни народы. Что она тоже переживала уже дважды в ХХ столетии. И точно никого не привлечет к себе в качестве союзников и последователей.
Идея
Достойной идеей-целью для перемен в России может быть только обновление страны на основе новой индустриализации, или ре-индустриализация. Это единственно возможный вариант развития в XXI веке, а развитая экономика, перефразируя известные слова, наш единственный надежный союзник. Если мы хотим остаться единой страной, наша экономика должна соответствовать тому времени, в котором мы существуем.
Западные политики употребляют по отношению к политике возрождения промышленности слова Re-Shore, т.е. возврат промышленности. Мы говорим о реиндустриализации, т.е. новой индустриализации. Разница в терминах принципиальна, хотя и в том и в другом случае имеется в виду создание новой промышленности. Термин Re-Shore возник как обозначение процессов, противоположных предыдущему популярному процессу - оффшор (Off-Shore), т.е. выводу производственных предприятий в другие страны. Западные корпорации выводили производство в Азию, потому что там была дешевая рабочая сила, но центры управления, центры компетенций и маркетинг оставались в странах происхождения. Когда появились возможности вернуть производство в страну происхождения, руководству корпораций оставалось только принять такое решение. Оправданность каждого такого решения в каждом случае определяется коммерческими интересами компаний. Если в таком возвращении заинтересовано государство, оно создает для этого условия. Как это сделали, например, в Штатах, обеспечив в результате определенной политики, снижение цен на энергоресурсы.
В Союзе такими корпорациями фактически были отраслевые министерства. В России в ходе реформ они были разрушены, а новые корпорации не были созданы, кроме «Газпрома» и «Росатома». Более того, по результатам приватизации большая часть промышленность была распылена на отдельные предприятия, а то и цеха, значительная часть которых, в конце концов, была просто уничтожена, включая центры компетенций, которыми в советской промышленности были отраслевые НИИ. Кроме отдельных предприятий и некоторых НИИ оборонно-промышленного комплекса и атомной промышленности, сохранившей организационное единство.
Засилье китайской продукции в России результат не сознательной стратегии, как на Западе, где решили, что так им выгоднее, разрабатывать у себя, а производить в Китае, а стихийно сложившихся обстоятельств. В результате в Россию нечего возвращать, а нужно заново создавать. Не будем очередной раз приводить примеры и статистику состояния промышленного производства в России, о чем «Эксперт» писал уже неоднократно. Отсюда ре-индустриализация. Но, понятно, что все уже не воссоздать, по крайней мере, в обозримой исторической перспективе. И речь должна идти об оптимальной реиндустриализации, которая позволит создать действительно принципиально нужные для развития страны отрасли промышленности.
Знание, в котором нуждается Россия для проведения ре-индустриализации, заключается в выборе ее оптимальной модели
Знание
Невозможно заранее определить всю траекторию перемен. Важно определить первые шаги, которые у каждого времени свои.
Советская индустриализация начиналась с создания сельскохозяйственного машиностроения - тракторных и комбайновых заводов, и создания тяжелого машиностроения – заводов для заводов.
Сельхозмашиностроение необходимо было для освобождения рабочих рук на селе, которые нужны были промышленности. Тяжелое машиностроение нужно было для создания остальной промышленности. Деньги для индустриализации дала беспощадная эксплуатация сельского населения.
Первым этапом китайского рывка была индустриализация по советскому образцу, проведенная с советской помощью (о чем часто забывают), создавшая базу для второго этапа – китайского НЭПа. Китайский НЭП начался с освобождения китайского крестьянства из под «колхозного ига», «ситцевой индустриализации», которая должна была создать финансовую основу для экономики будущего, и перевода в Китай производства все большего числа мировых корпораций. В первую очередь электроники. Рассказывают, что, когда Дэн Сяопин начинал свои реформы, он решил обратиться к ведущим японским бизнесменам с вопросом, какую отрасль промышленности надо развивать в Китае в первую очередь. И те ответили: электронику, потому что если у вас есть электроника, то вы сможете делать все.
Современная Россия не только освободила крестьянство, но уже лишилась его, практически завершив тотальную урбанизацию, уже прошла индустриализацию, и имеет развитую промышленность, так называемого, первого передела, создающую худо-бедно финансовую основу для дальнейшего развития страны, которой завидуют многие страны, тот же Китай, лишенные этих возможностей. Значит, Россия может начинать свое обновление, перепрыгнув эти этапы.
Чтобы понять с чего России начать обновление экономики, представим себе обобщенный процесс производства любого вида изделий и оборудования в виде пирамиды, на вершине которой их финишная сборка, а в основании — комплектующие детали, которые распадаются на два класса: механические детали и электронные компоненты. Для их изготовления требуются механообрабатывающие станки и электронные машины. Источником этого оборудования являются станкостроение и электронное машиностроение. Третьей составляющей лежащей в основе любого современного производства является нечто, что может показаться эфемерным, - цифровая среда, в которую погружена вся современная экономика и в первую очередь машиностроение. Но что, может быть, даже более материально, чем все остальные отрасли экономики.
По словам начальника отдела комплексной автоматизации корпорации «Уралвагонзавод» Вадима Кузина: «Это состояние современного машиностроения революционно и беспрецедентно. В нем стирается грань между изделием физическим и цифровой моделью его жизненного цикла. Не случайно, что это состояние получило название Commerce At Light Speed, т.е. бизнес со скоростью света. То есть исключительно в цифровой среде».
Оптимальная модель ре-индустриализации в современных условиях может основываться только на «трех китах»: станкостроение, электронное машиностроение, цифровое производство. На основе этих составляющих вы можете создать любое производство, любое оборудование, любое изделие.
Именно такое преобразование машиностроения стало одним их оснований reshoring на Западе.
Станки, микросхемы, цифровая среда нужны не сами по себе. Делая первые шаги, нужно иметь план дальнейшего обновления экономики, который должен давать представление гражданам и в первую очередь бизнесу, что и как будет развиваться на этой основе. И во имя чего. В первую очередь, какие отрасли промышленности. Как и чем будут заняты люди не только в Москве, но и любом районном центре, каждый из которых должен получить шанс на обновление.
Воля
Воля реализуется через людей и планы, которые они принимают.
Нельзя сделать индустриализацию, если нет механизма рекрутирования в руководство промышленности суперпрофессионалов, показавших в деле свой профессионализм и свою волю. Философ, филолог и даже финансист может быть депутатом или, даже, министром, если министр политическая фигура, олицетворяющая политическую линию победившей партии. Но он не может руководить станкостроением или электронным машиностроением. Если господствует идея, что можно взять своего друга или его сына с опытом руководства овощной лавкой или торговлей деривативами и поставить управлять целой отраслью промышленности, государственной корпорацией или железными дорогами, развития не будет. Будет его имитация.
Это проблема не только России. Как говорил в интервью «Эксперту» владелец и руководитель одной из крупнейших в мире лазерных компаний IPG Валентин Гапонцев, «многими западными корпорациями управляют сейчас не инженеры, а финансисты. Ему надо выбрать что-то такое, что даст краткосрочный эффект, поможет решить какую-то проблемку. Он ее решит, отрапортует про гигантские успехи, а то, что он создал десять других проблем, это уже следующий будет разбираться. А сам он уже занял другую позицию. Такие люди сейчас гробят экономику многих компаний. Особенно это актуально для публичных компаний, куда приходят спекулянты-инвесторы и начинают все разрушать».
Но, если на Западе, корпорации в большинстве своем уже сложившиеся и устоявшиеся экономические машины, то в России их еще только предстоит создать. А управлять и создавать это два совершенно разных процесса.
Основная проблема экономического строительства и обновления в России состоит в том, что у нас сегодня в тех сферах, где принимают решения, и составляют планы, очень мало людей, которые понимают что такое промышленность, индустрия, индустриализация, что такое профессионализм. Где нет профессиональных людей, там нет и профессиональных планов. Профессионализм без воли бесполезен в руководстве, а воля непрофессиональных людей, реализующих непрофессиональные планы, просто опасна. Других проблем в России, похоже, не существует.