Моя жизнь в Чили, или «Как приедешь, так тебя сразу в тюрьму и посадят»
Моя жизнь в Чили, или «Как приедешь, так тебя сразу в тюрьму и посадят»
Марина Рябова - личность известная среди наших соотечественников. Она не только возглавляет Координационный совет российских соотечественников в Чили, но также является представителем Латинской Америки в ВКС. И сегодня порталу "Окно в Россию" Марина рассказала свою историю жизни в Чили
"Окно в Россию": - Марина, нашу беседу я бы хотел начать с общего вопроса: русские в Чили - кто они?
Марина Рябова: - Это соотечественники трех волн эмиграции, трех поколений. Как правило, такая "волноподобность" присуща нашим диаспорам во всех странах Латинской Америки.
Первая волна соотечественников - это те, кто прибыл в Чили в 50-е годы. Есть среди них так называемая «белая волна», те, кто уехал после войны из Европы. Следующая волна соотечественников - это 90-е годы, те, кто учился и жил еще в Советском Союзе, а в 90-х годах вернулись в Чили, и, конечно, их жены.
А сейчас идет третья волна эмигрантов, в основном это женщины и девушки, которые выходят замуж за чилийцев. Большая часть из них знакомятся по Интернету.
- Насколько мы знаем, в разных странах, начиная с Австралии и заканчивая странами Латинской Америки, зачастую бывает так, что между разными волнами эмиграции есть либо недопонимание, либо наоборот - все две или три волны успешно сосуществуют, сотрудничают. Как с этим обстоит дело в Чили?
- В Чили все три волны благополучно взаимодействуют между собой. Первая волна эмигрантов представлена обществом, которое называется "Кладбищенское общество". Название хоть и мрачное, но оно обосновано. Когда сюда прибыли эмигранты первой волны, они построили русскую церковь и создали свою ассоциацию. Здесь же есть русское кладбище Сантьяго, которым заведует именно эта ассоциация. Поэтому они себя и называют "Кладбищенское общество". Надо сказать, что на этом кладбище есть захоронения очень интересных людей, о которых собрано множество документов. И эти документы в скором времени будут представлены в России как исторический памятник.
Есть наше общество "Пушкин", в которое входят в основном соотечественники второй волны, а это люди, которые жили или учились в России много лет, они стараются поддерживать и распространять русскую культуру в Чили. Да представители новой волны, в принципе, входят в различные организации, в Координационный совет, работаем совместно. У нас нет розни, распрей, такого не существует в Чили. Мы всегда приглашаем всех наших соотечественников на праздники и мероприятия, которые проводим.
- А много наших в Чили?
- В общем, на учете в консульстве находятся около 800 соотечественников. Но по неофициальным подсчетам, около двух тысяч, так как сюда входят, как вы понимаете, и граждане Украины, и Белоруссии, которых мы считаем нашими соотечественниками. Они также активно участвуют в нашей работе.
- История Чили имеет очень много переплетений с российской историей. Вспомним хотя бы период правления Альенде и приход к власти Пиночета, когда многие чилийцы уехали из страны в СССР, а потом вернулись. Каково сейчас отношение чилийцев к русским, к русской культуре?
- Интерес к нашей стране достаточно высок. Многие чилийцы любят Россию. Может быть, для них Советский Союз – это ностальгия. Когда мы пять лет назад показывали отечественное кино, фильмы советского времени - зал был заполнен. Люди приходили вспомнить, потому что многие знают наши старые фильмы о войне.
И сейчас, когда развивается туризм, и для российских граждан в Чили виза не нужна, к нам приезжает много туристов, и все больше и больше чилийцев ездят в Россию. И, что характерно, они довольно много знают о нашей стране.
- Все поколения? Или речь идет все-таки о людях более старшего поколения?
- Молодые чилийцы тоже много знают о России. Многие люди, с которыми я беседую, говорят: «Страна, в которую я хотел бы поехать и увидеть, - это Россия». Поэтому интерес к России есть, он растет.
- А как Вы сами оказались в Чили?
- Мой муж – чилиец, он учился в нашей стране в университете. В Советский Союз он приехал в 1980 году. Я тогда тоже училась. У нас был строительный отряд, который перечислял деньги в фонд Коммунистической партии Чили. Через этот отряд я познакомилась с моим будущим мужем.
Первый раз я приехала в Чили в 1987 году, еще при Пиночете. Было сложно, потому что не существовало дипломатических отношений между нашими странами. Но мне удалось оформить документы, мне разрешили выехать. Слава Богу, ничего не произошло. Родители мои, конечно, очень боялись за меня. Моя мама говорила, что «как приедешь туда, так тебя сразу в тюрьму и посадят». Но ничего такого не произошло.
- При Пиночете не было проблем?...
- На въезде – нет. Когда мы приехали, сначала жили в провинции. Естественно, землевладельцы были приверженцы Пиночета, и поэтому моя свекровь всем говорила, что я из Голландии. Кстати, чилийцам не ставили отметки в паспорте, когда они приезжали в Советский Союз, у них были даже другие имена. А еще они должны были каждые два года выезжать в Европу, чтобы зафиксировать это в паспорте, как будто они там живут. Это делалось для того, чтобы они могли потом спокойно и без проблем вернуться в Чили. Но, конечно, мой муж, имея штамп в паспорте о том, что он женился в Советском Союзе, не отрицал, что он жил в нашей стране. Но ни у него, ни у меня проблем не было. Правда, однажды его вызвал какой-то генерал, поговорил с ним, на этом все и закончилось.
- Вы имеете возможность общаться со многими представителями русской диаспоры по всему свету, можете отметить какие-нибудь особенности в сравнении? Каким опытом наши люди в Чили могли бы поделиться с нашими соотечественниками из других стран?
- Сложно сказать, может быть, наша диаспора в Европе может у нас чему-то поучиться. Мы же следим за тем, что происходит в Европе, что происходит в других странах с нашей диаспорой. И видим, что есть много проблем между Координационными советами различных стран и внутри них. У нас, к счастью, таких конфликтов не существует. И не потому что, у нас «спокойное болото». Нет, просто мы работаем. Жизнь в Латинской Америке, наверное, накладывает отпечаток на наших соотечественников. Я думаю, мы здесь становимся добрее, веселее, более открытыми…