Везение в жизни человека и признание его роли обществом

Признание роли везения

Везение играет основополагающую роль в нашей жизни, и оно враждебно по отношению к установившемуся порядку вещей. Признание его роли ставит под сомнение все виды привилегий и проливает свет на все, за счет чего они закрепляются.

Никто не «заслуживает» голода, отсутствия жилья, болезней или угнетения, равно как никто и не «заслуживает» многомиллиардных состояний. Все эти исходы в значительной степени продиктованы удачей или ее отсутствием. Об этике везения в жизни человека.

Признание роли везения — светский эквивалент религиозного пробуждения

Недавнее появление 21-летней Кайли Дженнер из семейства Кардашьян на обложке Forbes в выпуске о 60 богатейших женщинах, достигших успеха своими силами, наделало немало шума. Многие отмечают, что достижения Дженнер были бы невозможны, не будь она белой, здоровой, богатой и знаменитой. Она создала успешную косметическую компанию не только за счет упорного труда, но и благодаря непомерной доле везения. Тогда же возмущение вызвало шоу Refinery29 «Неделя в Нью-Йорке за 25 $/час» — онлайн-дневник девушки, жилье и чеки которой оплачиваются родителями. Оказывается, если нет расходов, $25 в час — сумма гораздо больше, чем кажется!

Эти истории иллюстрируют одну из неизменных тем наших дней: господствующие социальные группы, обладатели бесчисленных незаслуженных преимуществ, сознательно отказываются признавать их вопреки настойчивым требованиям обездоленных социальных групп. Разумеется, тема не нова: в зависимости от обстоятельств интерес к ней то возрастал, то убывал, однако после десятилетий роста неравенства она вновь на переднем плане.

Конечно, социально доминирующие группы имеют все стимулы игнорировать удачу. У них даже есть покровитель в лице Дональда Трампа, однажды заявивший: «В 1975 году отец дал мне небольшой займ, на который я основал компанию, стоящую теперь миллиарды долларов». Это заявление во всех отношениях ложно. Но здесь, как и во многом другом, беспардонность Трампа служит прикрытием, знаком того, что мифа можно по-прежнему придерживаться.

Недавняя полемика напомнила мне о шуме вокруг опубликованной несколько лет назад книге экономиста Роберта Франка «Успех и везение: счастливая случайность и миф меритократии» (Success and Luck: Good Fortune and the Myth of Meritocracy). (В прошлом году журналист Vox Шон Иллинг брал интервью у Франка.) В своей книге экономист утверждает, что во всех успехах и провалах величайшую роль играет везение — казалось бы, простая и неоспоримая мысль, — но реакцией комментаторов было ошеломленное негодование. На Fox Business Стюарт Варни набросился на Франка со словами: «Вы хоть представляете, насколько оскорбительным было читать это?»

Нетрудно догадаться, почему многих задевают напоминания об их везении; в особенности это применимо к тем, кому посчастливилось больше других. Признание роли везения подрывает наше самовосприятие, умаляет чувство контроля, а также поднимает всевозможные вопросы об обязательствах по отношению к людям, судьбы которых сложились не столь удачно.

И все же эту борьбу нельзя обойти стороной. Перемирие невозможно. Для индивида признание роли везения — светский эквивалент религиозного пробуждения, первый шаг на пути к формированию позиции морального универсализма. Для общества же перестать игнорировать удачу значит заложить моральный фундамент экономической, жилищной и пенитенциарной политики.

Для формирования более гуманного общества необходимо, несмотря на неизбежное сопротивление, напоминать о роли везения, которое предполагает благодарность и обязательства. Ниже собраны некоторые важные вопросы и мысли по этому поводу: Много ли у нас обязательств перед миром за то, где и кем мы стали?

Скольким мы обязаны судьбе за то, где и кем оказались? И наоборот, сколько ответственности или вины за это лежит на нас лично? Я имею в виду не только Кайли Дженнер или Дональда Трампа, я имею в виду всех нас. Каждого. То, как вы отвечаете на эти вопросы, многое говорит о вашем мировоззрении.

Если вы полагаете, что у вас много обязательств перед миром, то, скорее всего, вы склонны к смирению с зачастую жестокими и несправедливыми социальными и экономическими событиями. В массе своей люди получают по заслугам.

Если же вы считаете себя свободным от долгов и обязательств и думаете, что жизненный путь сформирован неподконтрольными нам самим силами (то есть чистой случайностью), тем более терпимым вы будете к неудачам и тем большего будете ожидать от везения. Когда мы признаем фактор удачи, смягчение ее суровых эффектов становится основной нравственной чертой.

Понимание роли удачи начинается с переосмысления старых дискуссий на тему социогенетизма и биогенетизма, которые всегда привлекали общественность не столько из-за науки, сколько из-за более глубоких экзистенциальных вопросов. «Природа» — это материал, из которого состоим мы, наши тела и гены; стрела судьбы уже выпущена. В то же время «социум» снижает нашу способность к переменам, способность подстраиваться под обстоятельства, других людей и самих себя. Мы реже сходим с заданного маршрута и даже пытаемся этого избежать; мы теряем контроль над судьбой. Но я всегда считал этот взгляд на жизнь ошибочным.

На вас влияют и природа, и социум

Конечно, никто не выбирает себе гены, цвет волос, внешность, тело или предрасположенность к болезням. Мы имеем то, что дает нам природа — а она свои дары распределяет не по заслугам или справедливости. Но мы не выбираем и то, что достается нам от семьи, а это не менее важно.

Детские психологи утверждают, что прочные нейронные пути формируются уже в первые часы, дни, месяцы и годы жизни, а с ними и основные наклонности, которые остаются навсегда. Вас держат на руках, кормят, с вами разговаривают и дают почувствовать заботу и безопасность — вы ничего из этого не выбираете, но, так или иначе, это формирует ваш эмоциональный скелет. Именно это время определяет, насколько вы будете чувствительны к тревогам, открыты новому, способны к эмпатии. Дети не несут ответственности за первые годы жизни и тот глубокий отпечаток, который они оставляют, но впоследствии вся их жизнь основывается на нем.

Право США признает индивида дееспособным в 18 лет. Конечно, в разных культурах цифра и маркеры взрослой жизни разнятся, но ключевая точка перехода присутствует везде. В какой-то момент ребенок — существо, руководствующееся инстинктами и не отвечающее в полной мере за свои решения, — становится взрослым и начинает использовать более совершенные когнитивные функции для формирования и изменения своего поведения в соответствии с общепринятыми нормами; он также начинает нести ответственность, если не способен вести себя должным образом.

С этой точки зрения, не имеет большого значения, когда именно вы проводите черту между ребенком и взрослым. Важно то, что это происходит уже после того, как темперамент и личность сформированы при определенных социально-экономических обстоятельствах. Итак, вот он вы. Вам 18 лет. Вы больше не ребенок, а взрослый, ответственный за то, кто вы и что делаете.

К этому времени у вас сформировался огромный багаж. Природа и родители предоставили вам не только гены, национальность и внешность — при определенных обстоятельствах, воспитании и переживаниях у вас «активировались» некие генетические черты. Ваша интеллектуальная и эмоциональная структура сформированы. У вас есть инстинкты, склонности, страхи и пристрастия, а также определенные накопления, социальные связи, семья, образование и возможности. Вы уже кто-то.

Вы не несете ответственности за все это, вы не были способны ее нести. Вы были обычным ребенком (или, что еще хуже, подростком). Вы не выбирали свои гены и жизненный путь. На вас в значительной степени уже повлияли и природа, и воспитание. И все же, когда вам исполняется 18 лет, у вас за плечами есть какой-никакой багаж. К наступлению совершеннолетия вас запускают прямо как пушечное ядро, и вы просыпаетесь во время полета.

Развитие — это преодоление данности

Можем ли мы изменить траекторию полета? И если можем, то насколько? Вспомним книгу известного психолога Дэниела Канемана «Думай медленно... решай быстро», где он утверждает, что у людей есть два способа мышления: «система №1» — быстрая, инстинктивная, автоматическая, и «система №2» — более медленная, совещательная и более «продвинутая» эмоционально (доходит до префронтальной коры). К тому времени, когда мы становися взрослыми, наши реакции в системе №1 во многом уже устоялись. Но что насчет системы №2?

Похоже, ее можно научиться контролировать. Мы в состоянии использовать эту систему, чтобы сформировать, направить или даже изменить реакции системы №1. Другими словами — изменить себя. Все знакомы с этой борьбой. Действительно, битва между системами №1 и №2, как правило, является самой важной в жизни человека. Рассуждая логически, все мы признаем, что нужно больше двигаться и меньше есть, быть великодушным, а не раздражительным, заниматься тайм-менеджментом и повышать продуктивность. Система №2 считает эти действия правильными: они имеют смысл, все складывается. Но затем наступает момент, когда мы сидим на диване, и система №1 явно хочет не надевать кроссовки, а пакет полуфабрикатов. Она хочет докопаться до опоздавшего курьера. Где же система №2, когда она так нужна? Она появляется позже, полная сожаления и самобичевания. Ну спасибо, система №2.

Чтобы стать лучше, нужно хоть немного понимать, каким человеком вы хотите быть и какую жизнь вести, а затем реализовать это большое решение путем повседневных мелких дел. Говорят, человек — это набор привычек. Наш выбор становится привычкой, а привычка — характером. Поэтому, если вы хотите быть лучшей версией себя, нужно многократно принимать правильные решения, пока они не войдут в привычку.

Приведу пример: не знаю почему, но я терпеть не могу ждать людей. Я едва могу идти позади кого-то на улице. Во мне все начинает кипеть, когда я еду за кем-то в машине. А когда люди, стоящие передо мной в очереди в магазине, делают все очень медленно, я просто хочу выколоть себе глаза.

Когда я подключаю систему №2, то понимаю, что такая реакция выставляет меня нелогичным и придирчивым. Нелогичным, потому что мы все всегда ждем друг друга и не можем этого избежать; придирчивым, потому что я ожидаю от других рвения, которое сам не всегда проявляю. Я заставляю других ждать себя столько же или даже больше, но при этом абсолютно нетерпелив.

Откровенно говоря, я настоящий козел в этом отношении. Но я совершенно не хочу им быть! Такое поведение абсолютно бессмысленно, напрягает других и делает меня жалким.

Изменить это возможно только путем замещения системы №1 системой №2: раз за разом подавлять свой гнев, пока более положительная реакция не войдет в привычку, и я в буквальном смысле не стану другим, лучшим человеком. (Реализация проекта, кхм, в процессе.)

То же самое применимо и для того, чтобы стать хорошим родителем, научиться экономить, заводить больше друзей или любой другой долгосрочной цели. Зачастую это предполагает борьбу с нашими собственными инстинктами, многие из которых вопиюще неадекватны.

Заслуживают ли люди уважения за то, что они делают со своей системой №2? Может быть, это и есть механизм меритократии, за счет которого люди действительно получают по заслугам? Если вы пробивной человек, вам очень повезло! Нет, серьезно, это тоже везение. Система №2 не позволяет разрешить ловушку удачи по двум причинам: как потенциал системы №2, так и потребность в ней распределены неравномерно. Во-первых, о потенциале. Применение системы №2 для контроля системы №1 сложно. Самодисциплина, необходимая для замещения системы №1 целенаправленным выбором системы №2, требует недюжинных усилий. Это отнимает энергию.

Для этого требуются определенные условия: уровень самообладания и достатка (который позволит вам не беспокоиться о пище и жилье), некоторая подготовка и привычка. И даже с этими преимуществами задача непроста. Существует целая система лайфхаков, посвященная приемам и методикам для противостояния пристрастиям системы №1 к соленым перекусам и прокрастинации.

Дело в том, что далеко не каждый наделен равным доступом к этим условиям. То, в какой степени вы наделены способностью к изменению системы №2, во многом, как вы могли догадаться, предопределено имеющимся багажом. На способность также влияют место рождения, воспитание и ресурсы, к которым у вас был доступ. Даже наше желание и способность изменить траекторию в значительной мере определяются нашей изначальной траекторией.

Во-вторых, о потребности. Некоторые люди не особо нуждаются в самоконтроле, поскольку их промахи в этом отношении легко прощаются и забываются. Если вы, скажем, рожденный в богатстве белый мужчина вроде Дональда Трампа, то очень многие ошибки раз за разом будут сходить вам с рук. У вас всегда будет больший доступ к деньгам и социальным связям, правосудие будет благосклоннее, а вторых шансов больше. Однажды вы, возможно, даже станете президентом без необходимости изучать что-либо или развивать какие-либо навыки, необходимые для этой должности.

Но если вы, скажем, черный мужчина, вам придется развить высочайший уровень самоконтроля. Зачастую вас будут окружать люди, ожидающие угрозы, склонные подозревать или опасаться вас, отказывать вам в аренде жилья или предоставлении кредита, предпочитающие вам «более безопасных» кандидатов при найме на работу, склонные заявить на вас в полицию, или, в случае с полицейскими, склонные видеть в вас преступника и объект для превышения полномочий.

Особенно если вы из бедной семьи: шаг в сторону — один инцидент в школе, одно столкновение с правосудием, одна нелепая подростковая выходка — обойдется вам ценой нескольких лет или даже всей жизни. Представителям маргинальных групп приходится контролировать себя вдвое больше, чтобы обеспечить себе половину шанса.

Ни расположенность к самоконтролю, ни необходимость в нем не распределены равномерно или справедливо. Ирония состоит в том, что мы требуем гораздо больше самоконтроля от тех, кто беден, голоден, бездомен или живет в неблагополучных условиях, а значит, наделен меньшим доступом к условиям, для него необходимым. (Еще одна иллюстрация того, что бедным быть дорого.)

Ваша способность к самодисциплине и работе над собой и нужда в них — часть вашей наследственности. Они достаются вам в лотерее жизни, чистая случайность.

Признание везения — серьезная угроза для везунчиков

Я понимаю, почему люди возмущаются на этом этапе: они хотят признания своих достижений и лучших качеств. Как сказал Варни, оскорбительно слышать, что твой успех по большей части лишь удачный бросок кости.

Разумеется, люди далеко не так охотно признают вину и за свои поражения или недостатки. Психологи доказали, что все люди подвержены «фундаментальной ошибки атрибуции»: когда мы оцениваем других, мы склонны приписывать их успехи удачному стечению обстоятельств, а провалы — характеру, и наоборот в тех случаях, когда оцениваем себя. Все мы немного оппортунисты, когда дело касается везения.

И чем больше человеку повезло в жизненной лотерее, тем вероятнее он будет отрицать это. У везунчиков как класса есть все политические мотивы приписывать социальное и экономическое положение отражению естественного порядка. Баловни судьбы рассказывали истории о том, какие они особенные, с самого зарождения цивилизации.

Я же думаю о нравственном значении везения так: везение играет основополагающую роль в нашей жизни, и оно враждебно по отношению к установившемуся порядку вещей. Признание его роли ставит под сомнение все виды привилегий и проливает свет на все, за счет чего они закрепляются.

Признание удачи — или, говоря шире, повсеместного влияния на нашу жизнь факторов, которые мы не выбираем или не заслуживаем, — не подразумевает отрицания всей ответственности. Это не означает, что человек не более чем совокупность наследственных признаков, или что заслуги не играют роли. Это не значит, что люди не должны нести ответственность за дурные поступки или быть награждены за хорошие дела. Это и не значит, что надо становиться ярым социалистом. Все это известные уловки для подмены тезиса в споре.

Нет, это лишь значит, что никто не «заслуживает» голода, отсутствия жилья, болезней или угнетения, равно как никто и не «заслуживает» многомиллиардных состояний. Все эти исходы в значительной степени продиктованы удачей или ее отсутствием.

Перспектива крупной финансовой награды поощряет готовность к принятию рисков, рыночную конкуренцию и новаторство. Рынки с должным уровнем регулирования — социально здоровая форма рулетки. Полноценное уравнивание рыночных исходов лишено смысла — но также лишено смысла допущение голода, бездомности, болезней или угнетения.

И нет причины не просить каждого, особенно тех, кого судьба одарила в наибольшей степени, — рождением в определенном месте, с определенным цветом кожи, в определенной семье определенного экономического слоя, образованием в определенных школах, знакомствами с определенными людьми — оказывать материальную поддержку тем, кому повезло меньше.

Вполне возможно одновременно применять блага рыночной конкуренции и для помощи менее везучим и для предоставления им большего доступа к этой самой конкуренции.

В своей главной работе Twilight of the Elite Крис Хейс утверждает следующее: «Если вы хотите меритократии, то вам следует бороться за равенство, поскольку лишь в обществе, ценящем равенство фактических результатов, стремящемся к общему благу и социальной солидарности, равные возможности и заслуженная мобильность могут процветать».

Или, как любит говорить Александрия Окасио-Кортес, активистка и социал-демократ, одержавшая победу в предварительных выборах Демократической партии в 14-м избирательном округе Нью-Йорка: «в современном, нравственном и процветающем обществе никто не должен быть слишком беден, чтобы жить».

Ни гены, ни человеческие общества не распределяют дары жизни по какому-либо принципу, который можно было бы счесть справедливым или гуманным, учитывая значительную роль везения в наших жизнях. Все мы становимся взрослыми людьми с различными багажами и начинаем наши пути из кардинально разных мест, движимые в крайне различных направлениях.

Мы не способны устранить фактор везения или достичь полного равенства, но нам вполне по силам смягчить наиболее суровые проявления неудачи и гарантировать, что каждый будет обеспечен доступом к достойной жизни. Однако до того, как это осуществится, нам необходимо посмотреть удаче в лицо.

***

Автор: Дэвид Робертс. Оригинал: Vox

Переводили: Анна Василенко и Анна Махонина.

Опубликовано в издании  Newочём