2019 год начали в России с создания гигантской госкомпании: что с ней не так?

 «Росмусор», или Деньги и правда не пахнут

Она называется «Российский экологический оператор», и создана она была 14 января 2019 года. Заниматься компания с этим пышным экологическим названием (куда ж без него) будет делом обыденным — мусором.

Главная проблема, связанная с созданием «Росмусора», видна невооруженным глазом. Дело в том, что во всем мире города пытаются уменьшить количество производимого населением мусора. А вот госкомпания, которая обладает статусом единого мусорного оператора страны, будет заинтересована объективно ровно в обратном: в том, чтобы мусора было как можно больше. Чем больше мусора — тем больше бюджетных денег. Чем огромней проблема — тем больше полномочий у тех, кто с ней борется.

«Росмусор» заинтересован в увеличении количества мусора в стране по той же причине, по которой НКВД при Сталине был заинтересован в увеличении количества шпионов.

Вывоз мусора — это проблема рыночных обществ, где товары производятся в рыночных количествах, перевозятся на гигантские расстояния и хранятся длительное время. Причем не только современных: в Риме, к примеру, есть гора под названием Monte Testaccio, состоящая из черепков приблизительно 53 млн амфор, в которых в Остию (морской порт Рима) привезли около 6 млрд литров оливкового масла. Этот древний римский мусорный полигон имеет площадь в 20 тыс. кв.м и высоту в 35 метров. К сожалению, современные упаковочные материалы, в отличие от глиняных амфор, гораздо менее экологичны.

В современном обществе всем участникам процесса легко и приятно производить мусор. Производителю удобно запаковать пять зефирин в огромную коробку, закатав ее в два слоя пленки (те же пять зефирин, проданные вразвес, будут иметь куда более жалкий вид), супермаркету удобней иметь зефир в коробке (а не париться с развесным), и, разумеется, покупателю удобней купить коробку, чем принести, как в Советском Союзе, зефир в кульке, из которого он вывалится прямо в сумку, безнадежно изгваздав подкладку. Никто из участников этой цепочки не заинтересован в том, чтобы заменить удобную, дешевую и надежную упаковку бумажным кульком. Но зато потом эта упаковка — и миллионы других — оказывается на улице.

Иначе говоря, мусор, особенно пластиковый, — это проблема, за которую не платит никто по отдельности, но зато платят за нее все. Это одно из немногих, но важных исключений из рыночной экономики. Эта отрасль, которую не может отрегулировать рынок. Потому что переработка мусора в современных условиях невыгодна. Если бы мусор был ценным сырьем, каким оно было еще в XIX веке, когда по улицам городов ходили старьевщики, — то платить за вывоз мусора было бы не надо, покупатели мусора сами бы платили городам деньги за доступ к сырью.

Сейчас же за вывоз платят, и непосредственным плательщиком обычно являются муниципальные власти.

В связи с этим во всех обществах, в которых начало расти количество мусора, вывозом его поначалу занимались бандиты. Так было в США еще в 1960-х годах, так сейчас происходит в Мексике, в любой другой стране третьего мира, и так еще недавно происходило в России.

Бандиты появляются в этой отрасли потому, что ее рентабельность прямо зависит от того, насколько ты готов нарушать правила. Получил от муниципальных властей деньги за вывоз мусора за тысячу километров, а свалил тут же на обочине, получил деньги за обустройство полигона и не обустроил его, а всем недовольным дал трубой по голове — это не бизнес для честных людей и не бизнес для крупного бизнеса. Это именно серая область для паразитов, присосавшихся к муниципальным бюджетам, — криминальных бизнесменов, чья склонность к насилию обратно пропорциональна их влиятельности и состоянию.

Хронический бандитизм в деле вывоза мусора и нарушение всех мыслимых норм в совокупности с растущими объемами привел в России к известным последствиям, а именно к вспыхнувшим в прошлом году протестам. Жестокость, с которой они были подавлены, уголовные дела и избиения активистов — как раз отчасти были связаны с тем, что мусоробандиты защищали свой бизнес привычными им средствами, да еще и получили на это карт-бланш со стороны государства.

Нормальное государство сделало бы из этих протестов свои выводы. Вывод, который сделал наш режим, оказался парадоксальным. В целом он может быть сформулирован так: «Надо отобрать бизнес у мелких бандитов, централизовать и отдать друзьям Путина».

В России стали строиться гигантские мусорные полигоны; с 1 января 2019 года в списке коммунальных расходов появилась строчка «оплата вывоза мусора», а 14 января и был создан «Росмусор» — наряду с «Газпромом», «Роснефтью», «Ростехом», «Роскосмосом», «Росатомом». Главная загвоздка с созданием «Росмусора», как уже и было сказано, следующая. Так как с помощью рынка проблему мусора решить в современном обществе нельзя, то в развитых странах ее пытаются решить прежде всего за счет уменьшения количества мусора.Массово запрещают пластиковые пакеты. Многие британские супермаркеты подписали UK Plastic Pact, обязавшись радикально уменьшить количество упаковки и избавиться от некоторых ее видов совершенно.

Повсеместно вводится такая мера, как залоговая стоимость — когда покупатель платит за пластиковый или жестяной контейнер залог, который вычитают из следующей покупки. Залоговая стоимость замечательна тем, что с ней мусор вдруг обретает цену: если даже вы выбросите бутылку на обочину, бомж поднимет ее и сдаст.

Залоговая стоимость, прямые запреты и дополнительные налоги на неэкологичную упаковку являются единственным разумным способом, который заставит заплатить индивидуального покупателя и индивидуального продавца за вред, нанесенный окружающей среде.

Однако, как нетрудно заметить, «Росмусор» не будет заинтересован во введении ни одной из этих мер. Ровно наоборот: он будет заинтересован в том, чтобы мусора в России было как можно больше. Чем больше мусора — тем больше денег он получит за его переработку. Оплатим эти деньги мы с вами, через коммунальные счета.

Точно так же трудно себе представить, что госкорпорация будет заинтересована во внедрении новейших способов переработки и сжигания мусора. Закупка за рубежом устаревших технологий за безумные деньги и с откатом давно является у нас одним из самых стандартных способов перевода денег за границу.

В России будут стоять гигантские мусорные полигоны; и заводы будут выбрасывать в воздух диоксин, вдали от тосканских виноградников и райских вилл, купленных на откаты от этих заводов. Это будет гигантская машина по перекачке денег населения в карман приближенных олигархов под предлогом вывоза мусора.

Источник - https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/01/17/79212-rosmusor-ili-dengi-i-pravda-ne-pahnut

***

Дополнение: Кухарка, не помывшая руки, не может управлять государством

Дизентерия и «мусорные» протесты — следствие средневековой системы монополий, созданной властью

В прошедшее воскресенье в десятках российских городов прошли акции против мусорной реформы. Один из самых крупных митингов собрался в Северодвинске, куда в разгар морозов пришли 9 тысяч человек. Одновременно в Москве вспыхнул и стал набирать обороты публичный скандал с эпидемией дизентерии, поразившей 12 детских садов на юго-востоке Москвы. А несколько месяцев назад Алексей Навальный опубликовал великолепное расследование о крымской фирме «Мясокомбинат «Дружба Народов», которая получила без конкурса эксклюзивное право поставок продуктов Росгвардии по всей стране, — после чего эти продукты подорожали вдвое. Только на YouTube расследование посмотрели три млн человек.

У всех этих трех совершенно разных историй есть один общий знаменатель.

Во-первых, все они связаны с недовольством тех слоев населения, которые обычно далеки от политической оппозиции режиму. Московская мама и северодвинский рабочий — это не совсем те люди, которые ходили на Болотную. Тем более это касается бойцов Росгвардии, которые бурно обсуждали расследование Навального на своих форумах. Не то чтобы в результате они побросали оружие и перешли на сторону народа, как в «Трех толстяках», — но, боюсь, их решимость отдавать свои жизни за откаты начальства резко поубавилась.

Во-вторых, общее в этих трех случаях то, что во всех них недовольство населения проистекало от централизации отрасли, в которой именно централизация заведомо бессмысленна и вызвана только одним — коррупцией. В самом деле, в Росгвардии служит 340 тысяч человек, и они разбросаны по всей стране. Нет никакой разумной экономической причины, чтобы капусту в Магадан поставлял крымский мясокомбинат. Этой причиной может быть только желание нажиться на питании тех самых людей, которые должны быть цепными псами режима. В буквальном смысле украсть у пса кость, чтобы выстроить себе дворец, что, конечно, не очень осмотрительно. Потому что, конечно, дворец будет очень большой, но если псы разозлятся, они перестанут его охранять.

Точно так же нет никакой мыслимой причины для создания «Росмусора» и централизации его переработки. Ровно наоборот: создание суперведомства, доходы которого напрямую зависят от количества мусора в стране, означает, что это количество будет расти. Государство должно действовать по-другому. Мусор должны перерабатывать на местном уровне, а на государственном уровне должны приниматься законы, которые способствуют уменьшению количества мусора: например, введение залоговой стоимости за пластиковые бутылки и т.д.

Точно так же нет никакой экономической причины для того, чтобы снабжать московские школы, детские садики и больницы из одного централизованного поставщика. Этого не было даже в сверхцентрализованном Советском Союзе! Там Госплан был, а Госпищешколы не было, что вполне разумно. В конце концов, детей надо кормить свежей едой, изготовленной прямо на месте.

Единственная причина всех этих монополий заключается в принципе «люди — новая нефть». В том смысле, что когда нефтяные доходы путинского окружения стали падать, срочно потребовались новые источники доходов. Этим новым источником стало население. А деньги у этого населения изымают с помощью искусственных монополий.

Это делает людей, контролирующих подобные монополии (Золотов — в случае Росгвардии, Пригожин — в случае школьных завтраков, Чайка — в случае с мусором), людьми, всемерно заинтересованными в сохранении режима. Они прекрасно понимают, что ни при каком другом режиме подобной монополии не получат, потому будут защищать его любыми средствами. Более того, это как раз и дает им доступ к избыточной «серой» кассе, которая нужна для защиты режима методами, далекими от законных.

Однако это же создает дополнительный источник недовольства.

Возьмем, к примеру, ту же самую дизентерию в детских садах. Представим себе, что наши детские сады снабжались бы, как при СССР: то есть при каждом была бы своя кухня. Натурально, рано или поздно в каком-нибудь садике вспыхнула бы эпидемия. Но никакого политического характера это происшествие не имело бы. Кухарка, которая не помыла руки, не имеет отношения к государству.

Политическую составляющую это происшествие приобрело именно потому, что эпидемия вспыхнула сразу в 12 садиках; и потому, что московские власти, вместо того, чтобы извиниться и признать ее, стали всячески врать, врачи отказывались ставить диагноз, а начальницы детских садов — принимать результаты анализов. Монополизировав прибыль от поставок еды в детские сады, власть монополизировала и ответственность за дизентерию. При этом прибыль оказалась у частной компании, а ответственность повисла именно на государстве.

Точно то же происходило, к примеру, с внедрением знаменитой системы «Платон». Для того, чтобы дать Ротенбергам 10 млрд рублей в год (что для Ротенбергов — семечки), государство в и без того сложной экономической ситуации разорило тысячи водителей, лишив их работы, и создало сложности для всех. Деньги от новой системы опять-таки достались Ротенбергам, а все политические минусы — государству.

То, что внедряется в России, — это система псевдогосмонополий. Эти монополии устанавливаются государством, и государство несет за них политические риски, но вот выгоду от них получают частные люди. Это в некотором роде система средневековых фьефов — только раздают в них не земли, а поставки Росгвардии, грузовые перевозки и т.д.

Благодаря этим новым фьефам общество расслаивается. Сверху оказываются новые графы и герцоги — бенефициары розданных в лен грузовых перевозок и школьных завтраков. Наоборот, крепостные, розданные в лен, все больше и больше проникаются протестными настроениями. Человек, который всегда был лоялен режиму, вдруг обнаруживает, что грузовик, который он купил в кредит и который составлял весь его заработок, отныне не окупается из-за «Платона»; его дочка заболела дизентерией; а около его дома строят гигантский мусорный полигон. А попытки протеста против этого строительства кончаются выбитыми зубами, липовыми делами и арестами.

Трудно сказать, чем кончится дело. В конце концов, феодальный режим в принципе может быть очень устойчивым. Режим, при котором верхушка вооружена, беспощадна и готова охранять свои привилегии любой ценой, — на самом деле непоколебим. С другой стороны, сейчас не XIV век, и раздача грузовых перевозок в лен может в конце концов кончиться плохо.

Источник - https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/02/04/79427-kuharka-ne-pomyvshaya-ruki-ne-mozhet-upravlyat-gosudarstvom