Нищета либеральных тезисов разбивается о настоящую экономику России

О путях ускоренного роста экономики России

В своем докладе на Петербургском международном экономическом форуме президент России Владимир Путин выделил три основных приоритета, за счет которых собирается повысить конкурентоспособность России в международном экономическом соревновании и обеспечить ускоренный рост российской экономики.

1. «Первый фактор — это благополучие и достаток человека, возможности для раскрытия его талантов. Исходя из этого, мы сформировали и национальные цели по росту экономики и доходов граждан, сокращению бедности, увеличению продолжительности жизни, по развитию образования и здравоохранения, сбережению окружающей среды. На решение этих задач направлены национальные проекты, которые мы реализуем…

Мы сформировали целую платформу «Россия — страна возможностей», направленную на личностный, профессиональный рост. Проходящие в её рамках конкурсы, соревнования, олимпиады открыты для школьников, молодёжи, людей разных возрастов, для участников не только из России, но и из других стран. Подобный кадровый проект по своему масштабу не имеет аналогов. Только в 2018—2019 годах он охватил свыше 1600 тысяч человек».

Я на личном опыте убедился в правильности и эффективности такого подхода. Мой сын именно через олимпиады (а в 11-м классе он за год поучаствовал в 24 различных олимпиадах) без всякого напряга и, главное, без каких-либо финансовых затрат со стороны родителей смог поступить на бюджетное место в один из самых престижных российских вузов — МФТИ, где успешно учится в настоящее время на факультете прикладной математики. Прекрасно, что талантливые дети имеют уже в этом возрасте такие социальные лифты.

2. «Второе направление — это форсированное технологическое развитие. Возможности здесь поистине колоссальные, в ближайшее десятилетие дополнительный рост мирового ВВП за счёт внедрения искусственного интеллекта составит 1,2% ежегодно. Это вдвое превышает то воздействие, которое оказал глобальный рост информационных технологий в начале XXI столетия. Мировой рынок продуктов с использованием искусственного интеллекта к 2024 году вырастет почти в 17 раз и составит порядка полутриллиона долларов.

Как и другие ведущие страны мира, Россия подготовила национальную стратегию развития технологий в области искусственного интеллекта. Она разработана правительством с участием отечественных высокотехнологичных компаний. Указ о запуске такой стратегии будет подписан в ближайшее время. А детальный, пошаговый план действий интегрирован в национальную программу «Цифровая экономика».

Поэтому я совершенно спокоен за своего сына, так как спрос на его профессиональные знания и компетенции после окончания им МФТИ в обозримом будущем будет только расти. Чего не могу сказать о своих дочерях, получивших дизайнерское образование. Старшая вот уже много лет никак не может найти достойное применение своим знаниям и компетенциям у нас в стране.

Младшая же, насмотревшись на печальный опыт своей сестры, 11 лет тому назад уехала во Францию, выучила язык, окончила там с отличием Высшую школу дизайна, поступила в докторантуру и сейчас преподает в Страсбургском университете историю и теорию дизайна на французском языке. А между делом стала победителем Международного конкурса молодых талантов ЮНЕСКО в китайском городе Шэньчжэне.

Но почему-то в России такие, как она, никому не интересны и остаются совершенно невостребованными. Что-то не ладно в Датском королевстве, если победители международных конкурсов ЮНЕСКО остаются невостребованными у нас в стране. Поэтому и уезжают массово молодые таланты из России туда, где их знания и компетенции адекватно оценивают.

3. «Третий фактор конкурентоспособности страны, который был обозначен выше, — это благоприятная деловая среда, архаичность и явная избыточность контрольно-надзорной сферы, необоснованное, а порой и просто противоправное вторжение правоохранительных органов в деловую среду, в работу компаний. С 1 января 2021 года прекращает действие вся прежняя, во многом устаревшая нормативно‑правовая база. Взамен должна быть сформирована чёткая система требований: исключено любое дублирование полномочий госорганов, ограничены основания для внеплановых проверок, закреплен риск‑ориентированный подход».

***

Я имею за плечами 15-летний опыт занятия бизнесом в нашей стране и по полной программе хлебнул «архаичности» и «избыточности» наших контрольно-надзорных и силовых органов. Пережил и накаты, и «маски-шоу», и попытки отжать мой бизнес, и многое-многое другое, когда, ссылаясь на внутриотраслевые нормы «времен Очакова и покорения Крыма» на меня наезжали со стороны. Поэтому я не могу не приветствовать эти планы нашего президента.

«Сегодня в России мы приступили к реализации действительно стратегических долгосрочных программ, многие из которых без преувеличения носят глобальный характер», — говорил на ПМЭФ-2019 президент России Путин. И у меня в голове тут же всплывали с детства родные и знакомые строки из поэмы В. Маяковского «Хорошо!»:

Я с теми, кто вышел строить и месть в сплошной лихорадке буден.

Отечество славлю, которое есть, но трижды — которое будет.

Я планов наших люблю громадьё, размаха шаги саженьи.

Я радуюсь маршу, которым идем в работу и в сраженья.

Гладко было на бумаге

Но тут я что-то начал сомневаться, что все эти прекрасные планы нашего президента будут реализованы в жизнь. С одной стороны, ни один Указ президента РФ В. В. Путина, направленный на повышение эффективности российской экономики и рост благосостояния россиян, так и не был выполнен до конца. А с другой — присутствующие на ПМЭФ-19 чиновники и предприниматели сами не верят, что национальные проекты приведут к росту российской экономики выше среднемирового уровня.

На одной из сессий форума модератор прямо задала вопрос: «Верят ли присутствующие, что реализация национальных проектов приведет к росту экономики выше мирового уровня?» Ни одной руки не поднялось в ответ. А на «Деловом завтраке Сбербанка» Г. Греф задал аналогичный вопрос для онлайн-голосования, и оказалось, что только 22% верили, а 78% не верили, что реализация национальных проектов приведет к росту экономики выше мировых темпов роста.

«С 2008 года наша экономика выросла всего на 8%, хотя мировая экономика в целом — на 47%, а развитых стран — на 27%, — напомнил в своем выступлении бизнес-омбудсмен Б. Титов. — То есть весь мир от нас убегает. Более того, есть опасения, что с позиции шестой крупнейшей экономики мира нас скоро потеснит Индонезии, чья экономика растет на 5% в год. А у них еще и население больше нашего.

Ну, а чтобы догнать Германию, нам нужно расти 5−6% в год». По его словам, в России «есть стабильность — но нет роста». «Казалось бы, это базовое условие, но пока оказалось, что не так, — удивлялся Б. Титов на ПМЭФ-2019. — Хотя в какой-то степени мы сегодня и данный тезис ставим под сомнение: (годовая) инфляция составляет 5,2%, реальные доходы населения продолжают снижаться».

Представители либерального мейнстрима все время уверяли нас, что для быстрого роста российской экономики необходимы: 1) стабильность экономической политики, 2) низкая инфляция на уровне 4−5% в год и 3) благоприятный инвестиционный климат. Стабильность у нас почти как на кладбище, инфляция 4−5%, инвестиционный климат все время улучшается, но почему тогда темпы роста российской экономики все время снижаются, а не растут?

Хотя тут возникает вопрос, для кого улучшается инвестклимат: для предпринимателей, которые размещают новые производства в России и таким образом стимулируют рост российской экономики, или для спекулянтов, играющих на российских финансовых биржах и не приносящих никакой реальной пользы для экономики нашей страны? С учетом того, что вся экономическая политика правительства РФ заточена под спекулятивный финансовый капитал, инвестклимат улучшается именно для спекулянтов, а не для бизнеса реальной экономики.

И не удивительно, что у нас Министерство экономического развития есть, а самого развития нет. Вы посмотрите, кто возглавляет Министерство экономического развития? М. С. Орешкин, окончивший Высшую школу экономики — оплот российского либерализма, которую возглавляет супруг руководителя ЦБ Э. Набиуллиной. Сам же М. С. Орешкин ни одного дня в своей жизни не проработал в реальной экономике, производящей реальную продукцию, нужную людям. Он понятия не имеет, как функционирует промышленное предприятие, или строительная фирма, или фермеры и агрокомплексы.

Он всю свою сознательную жизнь работал в финансовой сфере, поэтому и к сфере производства он подходит как финансист или финансовый спекулянт: сегодня вложил деньги, завтра получил прибыль или убыток. У него вся терминология чисто финансовая и напрочь отсутствует терминология производственника. Поэтому он не понимает, что финансовые показатели, на которые он делает акцент, просто не могут привести к росту экономики, так как рост экономики определяется не финансовой, а производственной сферой, которую он не знает и не понимает законов, по которым она развивается.

Если посмотреть при каких условиях в России достигались максимальные темпы роста, то окажется, что ни один из параметров наших либеральных догматиков не был достигнут даже близко. Самые высокие темпы роста российская экономика показала при Путине в 2000 году — 10% годового роста, когда стабильности после дефолта 1998 года не было и в помине, а инфляция составляла 20%. Второй показатель по темпам роста — 8,5% в 2007 году, когда инфляция была двухзначной — 12%. Так что лапшу нам на уши вешают наши либеральные догматики, ни от этого зависят высокие темпы роста российской экономики.

Если мы внимательно проанализируем, за счет чего удалось преодолеть дефолт 1998 г. и выйти в 2000 г. на рекордный рост российской экономики, то увидим, что это было сделано за счет «печатного станка», который наши либералы всячески клеймят, и при этом инфляция не росла, а снижалась. На 1 сентября 1998 г. (сразу после дефолта) основной денежный агрегат М2, по данным годовых отчетов ЦБ РФ, равнялся 345,6 млрд рублей.

С сентября 1998 г. пришедшее на смену либералам правительство Е. М. Примакова — В. В. Геращенко начало «печатать деньги», и на 1 января 2000 г. денежная масса выросла до 704,7 млрд рублей, то есть за 1 год и 4 месяца она выросла более чем в два раза, что привело к росту ВВП уже в 1999 г. на 6,4%.

И пока ЦБ возглавлял В. В. Геращенко, он продолжал «печатать деньги»: за 2000 год М2 вырос еще на 62,4%, достигнув 1144,3 млрд рублей, а прирост ВВП в 2000 г. достиг рекордных 10% в год. Таким образом, менее чем за 2,5 года денежная масса выросла в 3,3 раза, при этом инфляция уменьшилась в пять раз. Своей политикой В. В. Геращенко полностью опроверг главный догмат либеральных шаманов, что печатание денег неизбежно приводит к инфляции. Этому же посвящены и многочисленные статьи С. Блинова.

Не пора ли «девочек» менять?

Другим важнейшим критерием роста экономики является показатель доли инвестиций в основной капитал к ВВП страны. Тут есть очень четкая зависимость между показателем доли инвестиций в основной капитал и темпами роста экономики: если инвестиции в основной капитал составляют 15% от ВВП, то ВВП не растет, т.к. все идет на замещение выбывающего основного капитала.

17−18% дают 1,5−2% роста ВВП

20% дают 2,5−3% роста ВВП

25% дают 4−5% роста ВВП

30% дают 6−7% роста ВВП

35% дают 7−8% роста ВВП

40% дают 9−10% роста ВВП

Если в РФ в настоящее время доля инвестиций в основной капитал составляет примерно 17% ВВП, то рост стагнирует в районе 1,5% (приписки Росстата я здесь опускаю). Все национальные проекты дадут в среднем годовой рост в 3%, т. е. в сумме доля вложений в основной капитал не превысит 20%, и рост ВВП будет меньше 3% в год.

Поэтому абсолютно правы те, кто сомневается, что реализация национальных проектов приведет к росту российской экономики выше темпов роста мировой экономики. Если опираться на цифры и факты, а не на маниловские мечтания, то становится ясно, что реализация национальных проектов сама по себе не приведет к существенному росту российской экономики, какими бы шаманскими заклинаниями о благоприятном инвестиционном климате, таргетировании инфляции и прочих либеральных глупостях они ни сопровождались.

В одном из майских указов Владимира Путина 2012 г. была поставлена задача по увеличению объема инвестиций в основной капитал не менее чем до 25% ВВП к 2015 году и до 27% — к 2018 году. Таким образом, в 2017 году доля инвестиций в основной капитал должна была достигнуть 27%, что дало бы рост экономики на 5,5−6% в год, то есть была бы выполнена задача, поставленная президентом РФ, обеспечить темпы роста российской экономики выше среднемировых.

Но, по данным Росстата, доля инвестиций в основной капитал в РФ в 2017 г. достигла 17,34% ВВП, т. е. почти на 10% меньше, чем было запланировано президентом РФ. Потому мы и имеем рост менее 2% в год, что правительство РФ и ЦБ просто саботируют указы президента. Для того чтобы добиться темпов роста выше мировых, нам нужно будет увеличить инвестиции в основной капитал как минимум в два раза по сравнению с теми, что запланированы в национальных проектах. И в первую очередь это должны быть государственные инвестиции, тогда вслед за ними пойдут и частные инвесторы, как это было в начале 2000-х годов. Когда же правительство выводит из РФ государственные средства, то же самое делает и частный капитал.

Лауреат Нобелевской премии Пол Кругман очень точно назвал либеральную идеологию, которую исповедует правительство РФ, Экономикой Шаманства. Споры наших либеральных догматиков больше похожи на шаманские камлания, чем на споры экономистов. Все то, о чем говорили наши либеральные «эксперты» и правительственные чиновники на ПМЭФ-19, имеет к росту экономики такое же отношение, какое имеет «бузина в огороде к киевскому дядьке». Они просто не понимают, за счет чего можно ускорить рост российской экономики.

Если опираться на экономическую науку, а не на шаманские камлания, все достаточно просто: вливайте деньги в экономику, чтобы агрегат М2 рос на 30−40% в год, и она начнет расти быстрыми темпами. И тут не важны темпы инфляции, а важен реальный рост денежной массы минус инфляция. Деньги — это кровь экономики: если денег достаточно, то экономика растет, если же деньги выводятся из экономики, то экономика слабеет и стагнирует.

А у нас триллионы рублей лежат «мертвым капиталом» в ФНБ и ЗВР, но против планов потратить эти деньги на развитие российской экономики выступают ЦБ и правительство РФ. Категорически против планов начать тратить триллионы рублей из ФНБ выступает Э. Набиуллина, так как это может привести к росту инфляции. То, что это откровенная ложь, говорит приведенная выше статистика.

И еще один важный момент: инвестиции должны расти не вообще, а в основной капитал, то есть нужно максимально ограничивать рост спекулятивных инвестиций и стимулировать рост инвестиций в основной капитал: в реальные фабрики и заводы, в с/х и перерабатывающие предприятия, в жилье, в дороги и другие инфраструктурные объекты, в новые технологии VI ТУ.

Тогда экономика начнет расти быстрыми темпами, а деньги, при необходимости, можно не только взять из ФНБ и ЗВР, но и напечатать, как это делал В. В. Геращенко, и никакого роста инфляции при этом не будет.

***

Когда я слушал наших чиновников, депутатов и некоторых представителей бизнеса, выступающих на ПМЭФ-2019, то вспомнил старый анекдот. «С утра офисные сотрудники в спешке передвигают мебель с места на место, а посредине стоит старенькая уборщица в обнимку со шваброй и спрашивает: «Милые, а что ж вы делаете?» Сотрудники ей отвечают: «Мебель по фэншуй передвигаем, чтоб доходы поднялись». «Внучки, я тут давно работаю, здесь до революции публичный дом был. Когда выручка падает, надо не кровати передвигать, а «девочек» менять». Не пора ли и нам либеральных «девочек» поменять?

Автор: Александр Айвазов

https://regnum.ru/news/economy/2655234.html

***

Приложение. Война Минэкономразвития с Центробанком России или? 

Если оба профессионала правы, то почему вместо сотрудничества возникает этот понятийный волейбол? Бог с ним, с ростом ВВП, у нас в стране проблема с кредитами действительно есть или ее нет?

В интересное время живем. Казалось бы, экономика, в отличие от желтушных реалити-шоу, является областью понятий четких, конкретных и математически измеряемых. Более того, основывается она на реализации проектов, заранее просчитываемых по параметрам, имеющим однозначное смысловое наполнение.

Прибыль. Издержки. Себестоимость. Ставки налогов. Размер кредитов. Срок выхода на безубыточность. И так далее. Но при этом складывается впечатление, что участвующие в процессе стороны в действительности опираются на представления между собой сочетающиеся достаточно слабо, как размер удава в попугаях. Наглядным тому примером может служить полемика, разгоревшаяся между министром экономического развития Максимом Орешкиным и главой Центробанка Эльвирой Набиуллиной. Оба вроде бы занимаются одной и той же экономикой одной и той же страны, но, как выяснилось, понимают дело сильно по-разному. 

Задачей Минэкономразвития является поиск и реализация путей развития российской экономики. Не исключено, что внутри у себя они оперируют множеством реперных показателей, но внешне все сводится только к цифре роста ВВП. Чем больше, чем лучше. Желательно, чтобы как у Китая — 6,6% за 2018 год. И без разницы, что на взгляд Пекина у них там положение как раз ухудшается, так как годом ранее был достигнут показатель в 6,8%, а значит темпы падают. Но на фоне российских 2,3% за 2018 дела в Китае обстоят хорошо, а в России — не очень.

На самом деле результат имеет сильно другой смысл, но это уже тема отдельного разговора. Главное, что итог в 2,8 раза уступает китайскому, тем самым позиционируется как недостаточно хороший, а то и откровенно плохой. Как водится, нужно найти мешающую причину. Руководитель ведомства указал на критично высокие темпы роста уровня закредитованности населения России.

На первый взгляд, все логично. Потребление домохозяйств в прошлом году сформировало 67% номинального ВВП страны, что ощутимо ниже аналогичного показателя годом ранее (70,6% в 2017). Долги с учетом микрофинансовых организаций (раньше таких называли проще — ростовщиками) на декабрь 2018 составили 15,9 трлн рублей или 27,8% от всех доходов населения.

Грубо говоря, вместо того, чтобы покупать товары и услуги, домохозяйства треть доходов тратят на обслуживание долгов. А за год до этого аналогичный показатель колебался в районе 22,7−23%. Причем, до половины кредитов выданы без обеспечения, а значит, есть все основания говорить о негативной тенденции, по смыслу означающей надувание рискового кредитного пузыря.

Хотя такое и не прозвучало открытым текстом, но по смыслу подразумевалось, что Минэкономразвития сложно решать свои задачи в условиях, когда его усилия Центральным банком страны чуть ли не прямо саботируются. Ибо формирование и управление кредитной политикой страны относится к зоне ответственности ЦБ.

Подобный выпад естественно не мог остаться без «элегантного» ответа со стороны Эльвиры Набиуллиной. Ее организация анализирует так называемый кредитный импульс, отражающий изменение объема первичных транзакций, профинансированных за счет новых кредитов. Во втором квартале 2019 года он составил примерно 3% ВВП. Плюс необеспеченные потреб‑ и автокредиты дали еще 0,4−0,7%.

Учитывая, что пока общий рост российской экономики за первый квартал оценивается в 0,5%, то есть все основания считать, что без расширения кредитования экономический рост страны в этом году мог оказаться вообще отрицательным! Стало быть, нужно не возмущаться, а хвалить наш доблестный ЦБ за несомненный успех в работе.

А что до уровня закредитованности, то, по мнению ЦБ, ее в стране нет. 27,8% долговой нагрузки ЦБ критичным даже близко не считает. В ряде западных стран он превышает 92%, и вот у них это действительно проблема. Тогда как в России кредитная структура даже улучшается. Во-первых, снижается объем просроченных долгов, во-вторых, регулятор втрое повысил банкам нормативы резервирования капитала при выдаче необеспеченных кредитов. Так что в целом их объем постепенно заместится другими видами кредитов, и с экономикой будет вообще замечательно.

Приходится признать, что по-своему Эльвира Сахипзадовна тоже права. Абсолютное большинство заемщиков только благодаря кредитам покупают свыше половины потребляемых товаров и услуг. Следовательно, кредиты прямо стимулируют рост ВВП.

Однако возникает закономерный вопрос: если оба профессионала правы, то почему вместо сотрудничества возникает этот понятийный волейбол? Бог с ним, с ростом ВВП, у нас в стране проблема с кредитами действительно есть или ее нет?

Тут самое время взглянуть на конкретные цифры. На конец первого квартала 2019 года уровень закредитованности граждан действительно составил почти 28% (годом ранее — 23%). Общая сумма задолженности домохозяйств банкам достигла 15,4 трлн рублей. Это на 4% больше показателя на конец прошлого года. С балансом обеспеченности тоже все верно. Доля необеспеченных займов оказалась равна 50%. А вот дальше начинается интересное.

Несмотря на все сетования про пузыри, в долговой структуре стабильно уменьшается размер просрочки. Впервые с 2015 года она опустилась до 4,9% от общей суммы всех долгов домохозяйств (754 млрд рублей). Это означает два момента. Во-первых, кризис 2016 года (8,5% просрочки) успешно пройден. Качество кредитного портфеля повышается, а количество граждан, в кредитах тонущих, сокращается.

Можно как угодно оценивать перспективы текущего размера реальных доходов населения, но, если бы они действительно падали так, как об этом истерят либеральные критики, динамика конкретно этого процесса должна была бы быть кардинально иной.

Во-вторых, 50% необеспеченных кредитов к попыткам одними долгами закрыть другие, в целом, отношения не имеет. Такие люди, конечно, тоже есть — целых 7% заемщиков, но в большинстве своем они занимаются рефинансированием кредитов и кредитных карт. В то время как «половина необеспеченных кредитов» в действительности связана с приобретением потребительских товаров в кредит. Все в кредит или рассрочку покупаемые новые мобильные телефоны, холодильники, телевизоры, планшеты, пылесосы, микроволновки, ноутбуки — это как раз сюда. 

И вообще, практика показывает, что крупные покупки в кредит люди начинают брать лишь когда имеют уверенность в стабильности дохода хотя бы на протяжении срока выплат. Из чего, пусть и косвенно, напрашивается вывод о явной тенденциозной натянутости активно муссируемой проблемы падения реальных доходов и роста долгов исключительно по причине прогрессирующей нищеты.

Другое дело, что по территории страны уровень закредитованности распределен очень неравномерно. В десяти регионах (в том числе Калмыкия, Тува, Чувашия, Иркутская область, Мордовия, Республика Саха) он колеблется от 38 до 62%, а в Ингушетии доля просроченных кредитов достигает 15,9%, что втрое выше среднероссийского. Но это же значит, что в большинстве остальных регионов России положение с закредитованностью находится гораздо лучше даже среднего показателя по стране.

Легко увидеть, что реальное положение вещей оказывается не только не в пользу ЦБ или не в пользу Минэкономразвития, оно вообще лежит сильно в стороне от принятых в этих ведомствах смысловых оценочных показателей. Более того, следует констатировать отсутствие внятных системно связанных и взаимно сочетающихся механизмов целеполагания и оценки результатов.

В результате, вместо пользы делу, открывается широчайшее поле для разного рода манипуляций. Если каждый имеет право считать как ему вздумается, то почему бы, например, не отнять из всех долгов ипотеку и не сравнить остаток со средней месячной зарплатой? Получается страшная цифра в 133%. Просто ужас, годом ранее, в 2017 она составляла только 122%. Безусловно, результат до кризисных 170% 2013 года не дотягивает, но тенденция ведь явно туда! Эти цифры с удовольствием муссируют либеральные критики в качестве доказательства фатальной деградации российской экономики и полной неадекватности действий правительства страны.

И никому почему-то не приходит в голову задумываться над простым вопросом: если заемщики отдают 1,33 своей месячной зарплаты в погашение кредитов, то чем они платят за коммуналку, связь, одежду? Чем они питаются, в конце концов? По официальным данным те или иные виды кредитов имеются у 46% трудоспособных граждан России. По логике таких вот расчетов города и веси должны быть заполнены сплошь изможденными голодом лицами. Однако реальность выглядит очень сильно позитивнее. Стало быть, с такими вот методиками явно что-то не так — народ зарабатывает явно больше, чем показывает. Раза так в два…

Тут самое время вернуться к исходному диспуту между главами ведущих ведомств российского экономического блока. Может, стоит уже перестать кивать на успехи Китая и наконец пристально взяться за изучение его опыта экономического планирования? Во всяком случае если почитать их доклады с отчетом по итогам прошлых пятилеток и планам на сейчас идущую, уже тринадцатую по счету, там как раз наблюдается весьма очевидная стройность системы оценочных смыслов и методичность ключевых показателей. Может они потому и добиваются столь выдающихся успехов, что не играют в лебедя, рака и щуку? Тогда и со смыслами станет все в порядке. И с налаживанием ведомственного взаимодействия, надо полагать, дела тоже пойдут на лад.

В конце концов страна у нас ведь общая и экономика у нее единая. И математика в основе лежит тоже одна и та же. Проблема лишь в четкости конкретизации смыслов, которая пока, судя по всему, у наших высокопоставленных чиновников явственно хромает.

Автор: Александр Запольскис

https://regnum.ru/news/economy/2656879.html