Энергетический аспект ближневосточной политики Китая
Геостратегическая важность Ближнего Востока
Перед тем, как анализировать энергетический аспект ближневосточной политики Китайской Народной Республики, следует напомнить об определенной геостратегической важности Ближнего Востока.
Прежде всего определимся с границами этого региона. Обычно к классическому Ближнего Востока включают некоторые страны Западной Азии и северо-востока Африки Кипр, Турция, Израиль, Палестина (ПНА), Египет, Судан, Иордания, Сирия, Ливан, Ирак, Иран, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия (КСА), Кувейт, Катар, Бахрейн, Йемен. Арабском языке этот регион называется Средним Востоком ( «аш-Шарк аль-Авсат»). Когда речь идет о Большой или Большой Ближний Восток, тогда к упомянутых стран добавляются также все арабские страны Северной Африки. В данной статье будем рассматривать взаимодействие Китая с ведущими странами Широкое Ближнего Востока (Middle East & North Africa, MENA) в энергетической отрасли.
Прежде всего стоит отметить, что на Ближнем Востоке, а именно на территории нынешнего Израиля и Саудовской Аравии, возникли три мировые или авраамические религии: Иудаизм, Христианство и Ислам. Страны Ближнего Востока находятся в «центре мира», на стыке трех континентов - Африки, Азии и Европы. Но наиболее важным фактором, определяющим геостратегической важности Ближнего Востока, является его энергетические ресурсы, в частности нефть и газ. Все вышеупомянутые страны Ближнего Востока, пока кроме Турции, в той или иной степени имеют запасы углеводородов. Согласно данным British Petroleum Corp. за 2018, на Ближний Восток приходится треть мировой добычи нефти, одна шестая часть добычи газа, 48% доказанных запасов нефти и 38% доказанных запасов газа.
Современный Ближний Восток является наиболее конфликтогенных регионом в мире. Более 70 лет продолжается арабо-израильский конфликт, который в течение длительного времени практически сузился до палестино-израильского. Наибольшие социально-политические потрясения происходят на Ближнем Востоке после 2011 года, когда начались так называемые «арабские революции», которые трансформировались в продолжающиеся до сих пор гражданские войны в Сирии, Ливии и Йемене, и в которые вмешиваются внешние силы, не способствует установлению мира в этих странах. Практически эти арабские страны стали территорией ведения прокси-войн между США, РФ, ТР, ИРИ, КСА, ОАЭ и Израилем. К сожалению, в регионе наблюдается суннитско-шиитская конфронтация, в частности, противостояние между КСА и Ираном, также используется внешними силами для достижения своих корыстных геополитических целей на Ближнем Востоке. Вместо того, чтобы использовать свои огромные ресурсы и влияние для обеспечения справедливого и стабильного мирового порядка на Ближнем Востоке, такие страны как США, РФ, КСА, ТР и ИРИ поддерживают разные стороны конфликтов, исходя из своих геополитических амбиций и не пытаясь согласовывать свои действия для восстановление мира в ближневосточном регионе. К сожалению, Турция практически отошла от своей доктрины «0 проблем с соседями» и в настоящее время имеет напряженные отношения с такими странами, как Греция, Кипр, Сирия, Ирак, Египет, Израиль и даже со своими союзниками по НАТО, прежде всего с США. В дополнение к этому в 2017-2018 гг. Значительно ухудшились отношения Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта с Катаром. Уже в течение многих лет ООН и Лига арабских государств демонстрируют свою абсолютную беспомощность в урегулировании локальных ближневосточных конфликтов.
Страны Ближнего Востока занимают первое место в мире в области военных расходов. За последние 10 лет (2008-2018 гг.) Импорт вооружений и военной техники (ВВТ) странами Ближнего Востока увеличился вдвое. Между 2012-м и 2017-м годами импорт ВВТ государствами региона увеличился на 103% и составил 32% мирового импорта ВВТ в 2017 году. Согласно данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), США и европейские государства остаются основными экспортерами ВВТ в регион. В 2013-2017 гг. Саудовская Аравия была и является вторым по величине импортером ВВТ в мире, ее импорт состоянию на 2017 год увеличился на 225% по сравнению с 2008-2012 гг. В 2013-2017 гг. Египет был третьим крупнейшим импортером ВВТ, а ОАЭ - четвертым. Согласно данным Международного института стратегических исследований (IISS), в 2017 году военные расходы (суммарный оборонный бюджет) арабских стран Персидского залива, включая Ираком, составили 147 900 000 000 долл., Из них КСА - 76600000000 долл. Оборонный бюджет Ирана в 2017 году составил 16,0 млрд долл., Почти столько, сколько у маленького Израиля.
На Ближнем Востоке размещены десятки военных баз западных стран, в частности США, Франции и Великобритании. 54 тыс. Американских солдат дислоцируются на военных базах в 12-ти ближневосточных странах. Франция военную базу в ОАЭ, Великобритания - в Бахрейне, Турция - в Катаре. Россия имеет две военные базы в Сирии - Хмеймим и Тартус. США, Италия, Франция, Япония и Китай военные базы в Джибути. На территории Катара расположена база ВВС США, где дислоцируются более 11 тыс. Американских военнослужащих. На военных базах США в Кувейте, Ираке и ОАЭ размещены соответственно 10 тыс., 6 тыс. И 5 тыс. Американских военнослужащих. В Бахрейне базируется 5-й флот ВМС США. Несколько военных баз США расположены в Омане. Вместе с тем, выстроенная Соединенными Штатами система безопасности на Ближнем Востоке в определенной степени гарантирует также и безопасность китайских активов и граждан в этом регионе, побуждает КНР поддерживать отношения «мирного сосуществования» с США как в этом, так других регионах мира.
Концепция ближневосточной политики Китая
Концепция ближневосточной политики Китая следует из основных принципов его глобальной внешней политики, которые сформировались в последнюю четверть ХХ и были успешно реализованы в течение первых двух десятилетий ХХ-го века. Если в конце ХХ века во внешней политике Китая еще преобладали политические концепции, то после распада Советского Союза и окончания «холодной войны» на первое место вышел экономический прагматизм, который стал следствием внутренних реформ Дэн Сяопина и его последователей Ли Сяньняня, Ян Шанкунь, Цзян Цзэминя, Ху Цзиньтао и Си Цзиньпина.
В настоящее время во внешней политике КНР придерживается следующих основных принципов:
- Невмешательство во внутренние и внешние конфликты других государств.
- Создание вокруг своих границ «безопасного пояса» доброжелательно настроенных стран.
- Исключение создания политических союзов с отдельными государствами, прежде всего с Россией.
- Использование «мягкой силы» при решении конфликтных ситуаций между Китаем и другими странами.
- Использование экономических рычагов в качестве основного средства для реализации национальных интересов в отношениях Китая с иностранными государствами.
- Создание условий для равноправного американо-китайского стратегического диалога, исходя из принципа: лучше сделать врага своим «другом», чем конфликтовать или воевать с ним.
Конечно, перечень этих принципов можно было бы продолжить, но и этого достаточно, чтобы представить себе особенности внешней политики Китая, которая является продуктом коллективного мышления Коммунистической партии Китая и практически не зависит от воли того или иного лидера государства. Китая всегда удавалось сохранять стабильные отношения со странами Ближнего Востока, не ввязываться в региональные политические и религиозные конфликты, рассматривая их как игривые и опасные забавы недоразвитых и эгоистических подростков, не задумываются о вечном и бесконечном, живя сегодняшним днем ... Внешняя политика Китая рассчитана на десятилетия и даже на века. По мнению китайских идеологов, основным инструментом внешней политики Китая должно быть его экономическая, финансовая, научно-техническая и технологическая мощь, которая постоянно растет. Еще в 2005 году ВВП Китая по паритету покупательной способности (ППС) составил менее половины от американского ВВП, но уже в 2011 году экономика Китая достигла 87% от экономики США. В 2005 году МВФ прогнозировал, что Китай сможет перегнать США по объему ВВП лишь в 2019 году. Однако это произошло на 5 лет раньше - в 2014 году, когда ВВП Китая составил 17600000000000 долл., А ВВП США - 17400000000000 долл. И эта тенденция не прекращается. По данным МВФ, по состоянию на 2018 ВВП КНР составил 25200000000000 долл., А США - 20400000000000 долл. (Для сравнения: в 2018 году РФ заняла шестое место в мире - 4,0 трлн долл. После Индии - 9500000000000 долл., Японии - 5400000000000 долл. И Германии - 4100000000000 долл ..). Таким образом, коммунистическая система экономики Китая демонстрирует свои бесспорные преимущества, по крайней мере, в экономике, над капиталистической системой. Но это уже другая тема ...
Учитывая то, что 90% стран Ближнего Востока представлены арабскими странами, Китай активно развивает свои отношения с ними всеми, несмотря на противоречия и конфронтацию между ними, например, между Катаром - с одной стороны, и КСА, ОАЭ, АРЕ и Бахрейном - с другой, а также между Ираном и КСА и Израилем. Так, с 2004 года действует Форум китайско-арабского сотрудничества между Китаем и арабскими государствами. На церемонии его открытия тогдашний министр иностранных дел Китая Ли Чжаосин заявил, что «Форум призван служить платформой для обмена мнениями между Китаем и арабскими странами, способствовать сотрудничеству в политике, экономике, культуре, технологиях и международных делах». В рамках такого форума в 2010 году принята Тяньцзиньская декларация «Китайско-арабские стратегические отношения в интересах всестороннего сотрудничества и совместного развития». Последний Форум, восьмой, состоялся в Пекине в июле 2018 года.
Принципы отношений Китая со странами MENA сформулированы в 2016 году в «Документе об арабской политике Китая», в котором предлагается «широкое историческое, стратегическое и экономическое обоснование взаимодействия Китая» с государствами Ближнего Востока, основанный на «беспроигрышном сотрудничестве» ( «win-win cooperation »).
... Основным инструментом внешней политики Китая должно быть его экономическая, финансовая, научно-техническая и технологическая мощь, которая постоянно растет ...
С рядом арабских стран установлены «отношения стратегического партнерства» (Египет, Алжир, Саудовская Аравия, ОАЭ), принятый «План развития арабо-китайских отношений на 2014-2024 гг.». На Ближнем Востоке Китай традиционно старается не вмешиваться в локальные конфликты в регионе и ставит на первый план не стратегическом сотрудничестве, которое предусматривает взаимную ответственность, а экономические отношения, основанные на взаимной выгоде. Тем не менее, как считают китайские эксперты, «пора менять прежнюю слишком мягкую политику Китая на Ближнем Востоке», но не с помощью военной силы, а за счет экономической и финансовой мощи Поднебесной. Исходя из этого, Китаю удается поддерживать нормальные политические и экономические отношения и с теми странами, которые находятся в хронической военно-политической конфронтации, как это, например, имеет место между Ираном - с одной стороны и Израилем и КСА - с другой. Так, растущий китайский рынок вооружений все больше привлекает Израиль, отодвигая на второй план «идеологические разногласия» по Ирану и его политики на Ближнем Востоке. Со своей стороны, Китай заинтересован в получении доступа к израильским технологических инноваций в сфере вооружений и военной техники, а также в военно-космической отрасли.
По состоянию на 2018 доказанные запасы нефти на Ближнем Востоке составляли 836 100 000 000 баррелей, или 113 млрд т, что составляло 48,3% от мировых запасов. В 2018 году страны Ближнего Востока добыли 1489700000 т нефти, что составило 33,5% от мирового уровня добычи. При этом на КСА пришлась почти треть добычи нефти 578300000000 т, что составляло 13% от мирового уровня. (Для сравнения: РФ в этом году добыла 563 300 000 000 т).
Доказанные резервы природного газа в странах Ближнего Востока составляли 75500000000000 куб. м, что составляет 38,4% от мировых резервов газа. (Для сравнения: доказанные запасы газа в России составляют 38 трлн куб. М). Производство природного газа в странах Ближнего Востока в 2018 году составило 687 300 000 000 куб. м, что составило 17,8% от мирового уровня добычи газа, почти столько, сколько было добыто в России - 669 500 000 000 куб. м.
По прогнозу Международного энергетического агентства (International Energy Agency, IEA), к 2030 году Китай ежедневно потреблять 16600000 баррелей нефти, из которых импорт составит 12500000 баррелей в сутки. В 2015 году Китай потреблял почти 10 млн баррелей нефти и 52 млн куб. м природного газа в сутки. Ожидается, что к 2035 году китайский спрос на нефть вырастет на 61%, а природный газ - на 186%. При этом следует отметить, что основными энергетическими ресурсами в Китае является не нефть и газ, а уголь, запасы которого по состоянию на 2018 год составили 138 800 000 000 т. Так, в 2013 году потребление первичных энергоресурсов составило 2852400000 т нефтяного эквивалента, из которых на уголь приходилось 67,5%, на нефть - 17,8%, на гидроэнергию - 7,2%, на природный газ - 5,1%, на ядерную энергию - 0,9%, на другие возобновляемые источники - 1 , 5%. В 2018 году в Китае было потреблено 1 млрд 906 млн т угля в нефтяном эквиваленте. (Для сравнения: в США - 317 млн т, в РФ - 88 млн т, в Украине - 26200000 т).
В сентябре 2004 года на сайте Института Ближнего Востока в Москве была опубликована моя статья под названием «Китай на энергетическом рынке Ближнего Востока». С тех пор прошло 15 лет, в течение которых энергетический потенциал Китая радикально изменился, то есть существенно увеличился и укрепился, в чем можно убедиться, просмотрев следующую сравнительную таблицу:
Торговля между Китаем и странами MENA за последнее десятилетие значительно возросло. В период с 2005-го по 2008-й год двусторонняя торговля пришвидшувалася в среднем на 30% ежегодно. Однако этот темп уменьшился на 20% в 2009 году после мирового финансового кризиса и падения цен на нефть. Торговля возобновилась в 2010-2011 годах, вырастая в среднем на 35% ежегодно. В 2014 году двусторонний товарооборот между Китаем и странами MENA достиг рекордных показателей - более 368 млрд долл., При этом китайский экспорт в регион составил 51% от общей суммы, а импорт из MENA - 49%. Однако, из-за падения цен на нефть этот рост несколько притормозилось, в среднем на 16% ежегодно в 2015 и 2016 годах. С ростом цен на нефть в 2017 году двусторонняя торговля выросла почти на 8% - с 261 500 000 000 долл. в 2016 году до 281 500 000 000 долл. в 2017 году.
С 2010 по 2014 год среднегодовая цена на нефть марки Brent составляла от 98 до 111 долларов США за баррель. В 2015 году цены на нефть снизились до 52 долл. за баррель, а в 2016 году - до 43 долл. за баррель. Снижение цен на нефть значительно повлияло на общую стоимость экспорта стран MENA в Китай. В этот период страны MENA поставляли соответственно 58% и 34% общего импорта сырой нефти и природного газа. В результате объем двусторонней торговли между регионом MENA и Китаем сократился на 41%, с 368 млрд долл. в 2014 году до 261 млрд долл. в 2016 году. Следует отметить, что объем торговли Китая со странами MENA в 2018 году вырос на 12% по сравнению с 2017 годом, а общий объем торговли Китая в 2018 году со всем миром составлял примерно 4500000000000 долл. (Для сравнения: в 2018 году внешнеторговый оборот России составил 687 500 000 000 долл.).
С 2004 года поставки нефти в Китай из стран региона увеличивалось в среднем на 12% в год. В настоящее время Китай завозит из-за границы примерно 70% потребляемой им нефти, при этом 47% нефтяного импорта (около 130 млн т) поступают из стран MENA, в основном из КСА, ОАЭ, Катара, Ирака, Ирана, Алжира, Ливии и Египет.
Китай - КСА
Масштабная сотрудничество между КСА и КНР началась в 2006 году, когда в рамках визита короля Саудовской Аравии Абдаллы бен Абдель Азиза в Китай был подписан «Протокол о двустороннем сотрудничестве в области нефти, природного газа и полезных ископаемых». В том же году президент КНР Ху Цзиньтао посетил КСА, где был подписан ряд соглашений в сфере двусторонней торговли. В 2008 году вице-президент КНР Си Цзиньпин впервые посетил Саудовскую Аравию. В января 2016 года уже в статусе президента Си Цзиньпин совершил двухдневный официальный визит в Эр-Рияд, где встретился с королем Сальманом и заместителем крон-принца Мухаммедом бен Сальманом. По итогам этого визита в совместном заявлении было объявлено об установлении «всестороннего стратегического партнерства» между двумя странами. В августе 2016 заместитель крон-принца Мухаммед бен Сальман совершил визит в Китай, в ходе которого было подписано 15 соглашений по «хранение нефти, водных ресурсов, сотрудничества в области науки и техники и культурного сотрудничества». В феврале 2019-го уже в статусе наследного принца М. бен Сальман вновь совершил визит в Пекин. В рамках визита короля Сальмана в Китай в марте 2017 был подписан ряд инвестиционных соглашений на сумму 65 млрд долл. в сфере «энергетики, финансов, культуры и аэрокосмического пространства». В августе 2017 лидеры КСА и КНР договорились о сотрудничестве в области ядерной энергетики. В сентябре 2018 Saudi Basic Industries Corp. (SABIC) подписала меморандум о взаимопонимании с правительством провинции Фуцзянь в Китае для создания нефтехимического комплекса. На сегодня Китай является главным торговым партнером КСА.
По состоянию на 2016 год 61% экспорта Саудовской Аравии в Китай состоял из сырой нефти, что составляло 15% от общего импорта сырой нефти в Китай. Объем двусторонней торговли вырос в четыре раза - с 17200000000 долл. в 2005 году до 75 млрд долл. в 2013 году. Но из-за падения цены на нефть по сравнению с 2015 годом общая стоимость экспорта Саудовской Аравии в Китай уменьшилась в 2016 году на 104% - с 49 млрд долл. в 24 млрд долл.
В 2017 году товарооборот между КСА и Китаем составил 51100000000 долл., Из которых экспорт Китая - 32100000000 долл., А импорт - 19 млрд долл. В 2018 году товарооборот составил уже на 10 млрд больше - 63 млрд долл. Если в 2018 году на Китай пришлось 15,4% от всего экспорта КСА (первое место среди всех импортеров), то на США - только 2,9%.
Китай - ОАЭ
Отношения между ОАЭ и КНР активизировались в 2012 году после того, как обе стороны договорились об их повышении до уровня «стратегического партнерства» в рамках визита премьер-министра Китая Вэнь Цзябао в Эмираты. В 2015 году, в рамках визита наследного принца ОАЭ Мухаммеда бен Заида Аль-Нахаян в Китай, состоялось подписание «Меморандума о взаимопонимании по созданию Фонда инвестиционного сотрудничества между Китаем и ОАЭ». Дальнейшая активизация экономического сотрудничества между двумя странами произошло после «исторического визита» президента Си Цзиньпина в ОАЭ в июле 2018 года. Это был первый официальный визит главы государства КНР в ОАЭ.
В настоящее время Китай является ведущим торговым партнером ОАЭ с объемом двусторонней торговли 55 млрд долл. Двусторонний товарооборот увеличился в пять раз - с 15900000000 долл. в 2005 году до самого высокого уровня в 72 млрд долл. в 2014 году. ОАЭ также является крупнейшим импортером товаров из Китая в регионе MENA. ОАЭ поставляют Китая 10% от общего импорта природного газа и 3,3% сырой нефти. В 2017 году объем двусторонней торговли превысил 53100000000 долл., Из которых 31% приходилось на экспорт ОАЭ в Китай и 69% - на импорт из Китая. Из-за падения цен на нефть и газ, по сравнению с 2014 годом, общая стоимость экспорта ОАЭ в Китай уменьшилась на 18% в 2017 году - с 20200000000 долл. к 16700000000 долл. В то же время импорт ОАЭ из Китая уменьшился на 30% - с 52 млрд долл. к 36500000000 долл.
По данным «Жэньминь жибао», в 2018 году экспорт Китая в ОАЭ вырос на 3,2% до 29600000000 долл., А импорт Китая из ОАЭ увеличился на 32,8% - до 16200000000 долл. Объем двусторонней торговли между Китаем и ОАЭ в первом квартале 2019 достиг 11200000000 долл., Что на 16,2% больше по сравнению с аналогичным периодом 2018 года.
ОАЭ занимают пятое место по размеру китайских инвестиций - около 10% от общего объема китайских инвестиций в регион MENA в период с 2005 по 2017 год. 54% всех китайских инвестиций в ОАЭ ориентированы на энергетический сектор, 27% в сфере недвижимости, 10% в сельском хозяйстве, 7% в туризме и 2% в других отраслях. В 2015 году в ОАЭ работало 1,4 тыс. Китайских компаний, а 2,4 тыс. Являются зарегистрированными членами торговой палаты в Дубае. По данным на 2017 год, количество китайских компаний, зарегистрированных в ОАЭ, составляла около 5 тыс., Которые в основном расположены в Дубае. Такое количество китайских компаний в ОАЭ объясняется тем, что 60% торговли Китая с Африкой и странами Европы осуществляется через филиалы китайских банков в ОАЭ. По данным департамента экономического развития Дубая, в 2018 году китайским компаниям было выдано 618 новых бизнес-лицензий, на 22,8% больше по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Большие китайские энергетические компании, такие как CNOOC, Zhenhua Oil и CITIC, открыли свои офисы в Абу-Даби с 2018 года, а Китайская машиностроительная корпорация CMEC открыла офис в Дубае. В 2017 году был сформирован общий инвестиционный фонд Китая и ОАЭ с капиталом 410 млрд долл.
Китай - Катар
Китайско-катарские отношения окрепли в течение последнего десятилетия с момента визита в Катар в 2008 году тогдашнего вице-президента Китая Си Цзиньпина. Катар стал главным поставщиком сжиженного природного газа (СПГ) в КНР в 2012 году - на него приходилось 34,0% импорта этого энергоносителя (4930000 т). В 2014 году были подписаны соглашения об участии Китая в инфраструктурных проектах Катара стоимостью 8 млрд долл. В сентябре 2018 PetroChina Co. подписала 22-летнее соглашение с Qatargas Operating Co. по закупке 3400000 т сжиженного природного газа ежегодно.
В 2017 году объединенный двусторонний товарооборот между Катаром и Китаем превысил 8400000000 долл .: экспорт Катара в Китай составил 77% от общего объема, а импорт из Китая - 34%. При этом более 63% экспорта Катара в Китай составлял природный газ и 9,5% - нефть и нефтепродукты. Катар является вторым ведущим поставщиком природного газа в Китай, что составляет 16% от общего объема импорта природного газа в Китай в 2015 году. Согласно прогнозам экспертов, Катар и впредь будет вторым по счету поставщиком Китая сжиженного природного газа.
Для Катара Китай является главным источником импорта и третьим крупнейшим импортером катарских товаров. В 2014 году, к падению цен на нефть и газ, торговля между двумя странами достигла максимума - 10900000000 долл. По сравнению с показателями 2014 года, общая стоимость катарского экспорта в Китай снизилась на 51,5%, с 8500000000 долл. до 4,1 млрд долл., в то время как катарский импорт из Китая упал на 30%, с 2500000000 долл. к 1700000000 долл. В 2017 году импорт Катара из Китая увеличился на 8%, а экспорт в Китай - на 58,5%. Китайские инвестиции в Катар составляли в среднем 4% в регионе MENA в период с 2005 по 2017 год - около 7 млрд долл., Из которых 53% направлено на коммунальный сектор, 23% - на недвижимость, 18% - на транспорт, 4% в развлечения и всего 2% в энергетику.
Китай - Ирак
В 1990 году, следуя требованиям соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН, Китай прекратил экономический, торговый и военный обмены с Ираком. После первой войны в Персидском заливе Китай ограничено торговал с Ираком по программе «Нефть в обмен на продукты». В 2003 году Китай решительно осудил военную интервенцию США в Ирак во главе международной коалиции западных и некоторых арабских стран. В то время правительство Китая осудил решение Вашингтона обойти СБ ООН и призвал к «мирному урегулированию международных конфликтов политическими средствами».
С 2003 года двусторонние отношения между Китаем и Ираком начали медленно налаживаться. В Ираке КНР сумела достаточно быстро вернуть уровень добычи и импорта углеводородов до уровня состоянию на 2002 год. Китаю удалось обеспечить значительную долю послевоенного добычи иракской нефти за счет инвестиций в приобретение и восстановление инфраструктуры по добыче иракской нефти. В настоящее время китайские компании (Petro China, CNOOC, CNPC) имеют доли от 37% до 64% на основных иракских месторождениях нефти.
Двусторонняя торговля между Ираком и Китаем выросла с 4500000000 долл. в 2005 году до 22200000000 долл. в 2017 году. Иракский экспорт в Китай состоит в основном из сырой нефти, составляет 9,5% общего импорта сырой нефти в Китай. В 2014 году двусторонний товарооборот между двумя странами достиг рекордных показателей - 28600000000 долл., Из которых 62% составлял экспорт Ираке в Китай, а 38% - импорт Ираке из Китая.
Ирак является шестым по счету в регионе MENA, кто получает китайские инвестиции, составляют 9% от всех китайских инвестиций в регионе. В период с 2005 по 2017 год Китайский инвестиции в Ирак составляли 18700000000 долл., Из которых 88% было направлено на энергетический сектор, 7% - на недвижимость и 5% - на коммунальные услуги.
Китай - Иран
В течение 1970-х годов тогдашний проамериканский режим 35-го и последнего иранского шаха Мухаммеда Резы Пехлеви практически не имел никаких официальных отношений с маоистским коммунистическим Китаем. Однако Исламская революция 1979 года в Иране в корне изменила геополитический ландшафт региона. Новый режим аятолл в Тегеране начал поддерживать более тесные связи с Китаем, надеясь преодолеть международную изоляцию. В 1985 году Иран и Китай создали Совместный комитет по вопросам экономики, торговли, науки и технологий. В период с 1985-го по 2015-й год между Китаем и Ираном состоялось 22 визиты на уровне министров и 9 визитов - глав государств. Президент ИРИ Хасан Роухани посетил Китай в 2012, 2014 и 2018 годах. Двусторонний товарооборот между Китаем и Ираном достиг рекордно высокого уровня в 2011 году, как раз в пик международных санкций против Тегерана. В этот период Пекин последовательно призвал к мирному разрешению споров, вызванных ядерной программой Ирана. Китай решительно поддержал «ядерное соглашение» (Общий всеобъемлющий план действий, СВПД) - достигнутое между Ираном и пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН и ЕС в июле 2015 года, и в 2017 году выступил против выхода США из этого соглашения.
В 2016 году во время встречи президентов Си Цзиньпина и Х. Роухани была достигнута договоренность об увеличении товарооборота между Китаем и Ираном в 600 млрд долл. в течение следующих 10 лет. В ходе этой встречи стороны также согласились поднять уровень своих отношений к «стратегического партнерства» и активизировать сотрудничество в области ядерной энергетики и в восстановлении «древнего Шелкового пути». Тегеран и Пекин также углубили военное сотрудничество, проведя ряд совместных военных учений. Со времени иранской революции 1979 года Китай был важным поставщиком оружия в Иран.
На сегодня Китай является крупнейшим торговым партнером Ирана. В период с 2005 по 2017 год товарооборот между Ираном и Китаем вырос с 10400000000 долл. до 37,0 млрд долл. По состоянию на 2016 год 66% общего экспорта Ирана в Китай составляла нефть, что составляло 8% от общего объема китайского импорта сырой нефти. Стоимость иранского экспорта в Китай значительно снизилась в 2009 и 2014 годах, что отражало резкое снижение мировых цен на нефть в эти годы. Однако Иран остается вторым крупнейшим получателем китайских инвестиций в регионе MENA, общая сумма которых между 2005 и 2017 годами составляла 24300000000 долл., Из которых 49% было направлено на энергетический сектор, 18% - на добычу металлов, 17% - в недвижимость , 9% - транспорт, 6% - сельское хозяйство и 1% - в другие отрасли. Несмотря на угрозу санкций со стороны США, в 2017 году Китай предоставил правительству Ирана кредит в размере 10 млрд долл.
Итак, сегодня для Ирана Китай является стратегическим союзником, торговым партнером, инвестором и поставщиком высококачественной военной техники. Иран также высоко оценивает принцип невмешательства Китая во внутренние дела Ирана, Ирака, Йемена и Сирии. В течение последних десятилетий Китай успешно развивал тесные партнерские отношения с Саудовской Аравией и Ираном, избегая при этом втягиваться в их соперничество на стороне одной из этих стран.
Автор: Алексей Волович, кандидат исторических наук
http://bintel.com.ua/uk/article/enerhetychnyy-aspekt-blyzkoskhidnoyi-polityky-kytayu/
***
Пентагон предупредил Израиль о рисках "дружбы" с КНР
Пентагон предупредил о недопустимости увеличения китайских инвестиций в стратегически важные инфраструктурные проекты в Израиле. По мнению чиновников оборонного ведомства, чрезмерные вложения КНР представляют угрозу для национальной безопасности ближневосточного союзника США.
Кроме того, проблема экономической зависимости связана с проблемой суверенитета. Однако в Израиле, похоже, не готовы ставить на паузу партнерство с Поднебесной. А за экономическими проектами Китая всегда, как правило, прячутся военные интересы, говорят аналитики. «Мы не просим Израиль полностью отказываться от отношений с Китаем, но мы ведем открытые дискуссии со всеми нашими ближайшими союзниками и партнерами о последствиях инвестиций КНР», – сказал заместитель помощника министра обороны по Ближнему Востоку Майкл Малрой. По его словам, открытость экономики – это сильная сторона как Израиля, так и США. «Однако злоумышленники могут воспользоваться этим, если мы не будем предпринимать меры предосторожности», – сказал высокопоставленный представитель американского оборонного ведомства. Вероятно, новым импульсом для подобных заявлений стали китайские инвестиции в систему легкорельсового транспорта, которая, как ожидается, будет проходить возле здания израильского Генштаба в центре Тель-Авива и даже возле военно-морской базы Израиля в Ашдоде. Это вызвало яростный протест в США.
Участие компаний из КНР в проектах в израильских портах Хайфа и Ашдод ранее уже было причиной предупреждений с американской стороны. Наибольшую волну возмущения вызвало решение Израиля разрешить правительственной Шанхайской международной портовой группе заключить сделку размером в 2 млрд долл. на эксплуатацию одного из терминалов Хайфы к 2021 году. Именно туда нередко заходят корабли Шестого флота ВМС США.
«Разумеется, нет таких причин, по которым у Израиля не должно быть процветающего бизнеса с Китаем, но ключевой вопрос – хотите ли вы, чтобы ваша инфраструктура управлялась чужой страной», – говорит политический эксперт в американской аналитической корпорации RAND Шира Эфрон. По мнению экспертов, китайцы могут благодаря Израилю получить возможность отслеживать движение и обслуживание американских кораблей. Китайское присутствие создает угрозу и для кибербезопасности.
Израильтяне дали разрешение на аренду и обслуживание терминала в порту Хайфа еще несколько лет назад. Причиной были трудности с трафиком и участившиеся забастовки местных работников. Предполагалось, что построенные китайцами новые объекты разгрузят старый порт, а пришедшие из Поднебесной предприятия нарушат монополию государственной портовой компании Израиля. И это даст Хайфе новую жизнь. Однако в недавнем отчете Центра новой американской безопасности говорится, что терминал в Хайфе, который станет крупнейшим сооружением подобного типа в Израиле, «подорвет суверенитет» еврейского государства. Кроме того, по ожиданиям аналитиков, Шанхайская международная портовая группа может продлить аренду порта из-за отсутствия конкурирующих предложений. И тогда власти еврейского государства надолго окажутся в зависимом положении.
«Китай часто говорит одно, а потом делает другое, – обращает внимание эксперт по вооруженным силам КНР в Институте Брукингса Раш Доши. – Китай, например, говорил, что у него никогда не будет зарубежной базы, и теперь у него есть база в Джибути». Примером расхождения слова с делом, по оценке аналитика, является и милитаризация в Южно-Китайском море. «Когда амбиции и поведение Китая часто противоречат его риторике, это заставляет задуматься», – убежден Доши.
В свою очередь, в Пентагоне обращают внимание на то, что Китай обязался предоставить кредиты и помощь странам Ближнего Востока в размере 23 млрд долл. в 2018 году. За последние годы китайские инвестиции в инфраструктуру ближневосточных стран действительно увеличились – на 1700% с 2012 по 2017 год. Об этом говорят подсчеты разведки еврейского государства. Как обращают внимание в израильском разведсообществе, китайские власти вкладываются главным образом в энергетический сектор (150 млрд долл.). Затем идут сферы промышленности (113 млрд долл.), транспорта (103 млрд долл.), оборонных технологий (68 млрд долл.). Если брать Израиль отдельно, то с 1992 по 2017 год объем двусторонней торговли с КНР вырос с 50 млн до 13,1 млрд долл., что делает Китай крупнейшим торговым партнером еврейского государства в Азии и третьим по величине партнером в мире после Европейского союза и США. И это не может не тревожить западных союзников израильтян.
Автор: Игорь Субботин, oбозреватель-международник при главном редакторе НГ
http://www.ng.ru/world/2019-08-08/6_7645_izrael.html
Author: Алексей Волович, Игорь Субботин
Quelle: bintel.com.ua
Übersetzung: ja
Added: venjamin.tolstonog