Kакое будущее ожидает Ближний Восток?

Information
[-]

***

Афганистан между джихадом и переговорами

США стали утрачивать геополитическую перспективу в Афганистане, а противостоящим друг другу афганским сторонам мир в их стране нужен меньше, чем внешним системным игрокам. Это самая главная проблема всех переговоров по Афганистану.

После того как президент США Дональд Трамп объявил переговоры с движением «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «мертвыми», когда он был буквально в шаге от того, чтобы пожать руку представителям движения, многим стало казаться, что официальному Кабулу, который не участвовал в переговорах, все же удастся провести намеченные на 28 сентября президентские выборы по своему сценарию.

Талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на переговорах с США настаивали на проведении таких выборов только после подписания мирного соглашения. Они игнорировали заявление президента Афганистана Мохаммада Ашрафа Гани о готовности возобновить с ними консультации по вопросам формирования коалиционного правительства «в случае своей победы на грядущих выборах». Правда, при этом Гани указывал, что «готов допустить присутствие в руководстве талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ), но не их руководство». Однако выведенное из дипломатического процесса с американцами движение нанесло еще один удар: в Кабуле и Парване были совершены кровавые теракты. Причем первый взрыв прогремел во время предвыборного выступления Гани в городе Чарикар, административном центре провинции Парван.

Как констатирует ВВС, «террористическая волна захлестывает Афганистан: только в августе нынешнего года общее число погибших афганцев составило более 2,3 тысячи». Так что президентские выборы в Афганистане могут не состояться, а если и состоятся, то вряд ли их можно будет признать легитимными (хотя ситуация такова, что легитимность власти в стране определяется мировым сообществом). При этом по позициям Гани наносят удары не только талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Его серьезным конкурентом выступает глава исполнительной власти Абдулла Абдулла. Парадокс ситуации в том, что контакты и переговоры талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) с США, Россией, Германией, Великобританией, рядом арабских стран фактически привели к политической легитимации движения. Его представитель Забиулла Муджахид заявил, что «у нас две возможности закончить оккупацию Афганистана: первая — через джихад и борьбу (то есть «дипломатию силы — С.Т.), вторая — через разговоры и переговоры».

Вот почему нынешний визит делегации «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Тегеран, переговоры с представителями иранского МИД вызывают немало вопросов и создают сложную интригу. Контакты между Ираном и движением зафиксированы давно. Но, по оценке экспертов, активизировались они в момент проведения американцами серии встреч с «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Абу-Даби, Исламабаде и Дохе. А спецпредставитель США по афганскому примирению Залмай Халилзад, выступающий в роли главного модератора, посетил много стран, включая Пакистан, Индию, Россию, Узбекистан, Туркменистан, Саудовскую Аравию, ОАЭ и Катар. Но не Иран. «Те, кто продвигал легализацию «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) до необратимой стадии, и те, кто руководит процессом, должны за это ответить, — говорил иранский посол в Афганистане Мохаммад Реза Бахрами. — Тех, кто ослабил официальные учреждения своим подходом и устроил неконструктивное соперничество за контакты с движением, следует в этом обвинять».

Если рассуждать формально, исходя из официальной информации, Тегеран «позже» других открыто вступает в афганскую «игру». Причины просты: осложнение отношений между США и Ираном, стремление американцев ограничить или вообще вытеснить иранцев из Афганистана. Для Тегерана все это чувствительно, что объясняется не только протяженной общей границей, но и общей историей. Одно время у Вашингтона был даже соблазн спровоцировать талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) суннитской ориентации как против афганских шиитов, так и Ирана. Помимо того, американцы пытались противопоставить Тегерану на афганском направлении Пакистан. Но иранская разведка и дипломатия стали переигрывать США. Вашингтону не удалось и создать «дугу напряженности» между Ираном и официальным Кабулом.

Недавно иранский министр иностранных дел Мохаммад Зариф выразил мнение, что «Талибану» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) следует «отвести свою роль в афганском государственном управлении, хотя эта роль не должна быть определяющей». В то же время пресс-секретарь МИД Ирана также объяснил, что с движением нужно «вести переговоры, они контролирует более 50% территории Афганистана». Для сравнения: американский сценарий предполагал, что США могут вывести тысячи солдат в обмен на поддержку внутренней афганской мирной сделки, которая должна быть заключена до сентября и до выборов в Афганистане. Так напрашивается первый вывод: Тегеран может выступить в роли посредника между Кабулом и талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Второй вывод: талибам (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Иран необходим и для налаживания контактов с «Северным альянсом» и вообще шиитами в Афганистане для создания единого фронта по выдавливанию США из страны.

Наконец, третий вывод: Тегеран получает возможность ввести себя в широкий контекст афганского урегулирования, выступить в роли одного из его гарантов, наряду с другими странами. Кстати, об этом недавно говорил глава МИД России Сергей Лавров. Он заявлял о необходимости «подключения к обеспечению безопасности в этом регионе и других стран, включая Индию, Пакистан, Иран». Тем не менее определить перспективу переговоров между Тегераном и «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) пока очень сложно. Парадокс в том, что США стали утрачивать геополитическую перспективу в Афганистане, а противостоящим друг другу афганским сторонам мир в их стране нужен меньше, чем внешним системным игрокам. И это самая главная проблема всех переговоров по Афганистану.

Станислав Тарасов

https://regnum.ru/news/polit/2722483.html

***

Выход США из Афганистана: последствия и перспективы

 «Дестабилизация обстановки в регионе может представлять реальную угрозу безопасности не только ближайших соседей Афганистана, но и Китая, России, Южного Кавказа, Турции, в конечном счете даже Западной Европы».

9 сентября президент США Дональд Трамп объявил о прекращении переговоров с движением «Талибан» * о выводе войск из Афганистана. Сам Трамп при этом не отрицал необходимости вывода войск, говоря о том, что это является важной внешнеполитической целью, однако «должно произойти в нужное время». В целом процесс мирного урегулирования, очевидно, носит вынужденный характер для США на фоне военных поражений сил США, НАТО и официального Кабула и падения популярности операции среди электората Дональда Трампа, который уже вступил в предвыборную гонку за переизбрание на пост президента.

Обстановка в Афганистане за последний год значительно ухудшилась для коалиционных сил, контролируемая территория сократилась с почти 50% районов до 35% к августу 2019 г., в то время как вооруженная оппозиция в настоящее время так или иначе контролирует, за вычетом административного центра, 37% афганских уездов (150 единиц), хотя в конце 2018-го эта цифра составляла только 15% районов, еще 27% (108) в настоящее время контролируются обеими сторонами конфликта.

Опасение вызывают также потери, которые НАТО и правительственные силы несут в столкновениях. Только за лето 2019 года в общей сложности погибли 1200 сотрудников силовых структур, среди которых и военнослужащие армии США, и 690 хуже вооруженных и подготовленных боевиков. Значительное число силовиков также оказываются в плену — так, весной в Бадгисе в плен боевикам без сопротивления сдались более 200 военных за два дня.

Популярности и поддержке оппозиционных сил способствовали и экстренные меры, с помощью которых Вашингтон и Кабул старались стабилизировать обстановку и приведшие в результате к значительному увеличению потерь среди гражданского населения. За первое полугодие погибло 1366 мирных жителей — почти на четверть больше показателей 2018-го), и немалая часть этих жертв вызвана как резким увеличением количества бомбовых ударов, так и правом бессудных казней подозреваемых в сотрудничестве с боевиками, которым наделили афганскую армию.

Всё это приводит к разочарованию в афганском государстве и увеличению доверия к «Талибану» * как к явственно более сильному игроку. В течение года на сторону боевиков перешли несколько тысяч человек, в то время как чрезвычайные военные меры не помогают США и официальному Кабулу ни стабилизировать, ни контролировать ситуацию. Компромиссный мир, который могут быть вынуждены подписать Штаты, в этих условиях не может не напоминать сценарий Вьетнама.

Существует, однако, и другое мнение относительно ситуации в Афганистане, транслируемое военными кругами США, согласно которому все переговоры с талибами* — не более, чем популистский предвыборный шаг, который будет свёрнут, как только отпадёт задача заигрывания с электоратом, и США вернутся к активным действиям, направленным на подавление «Талибана» *, опираясь на «вновь открывшиеся обстоятельства».

Однако такой подход не представляется оптимальным. Выборы президента США состоятся в ноябре 2020 г., то есть вернуться к открытым действиям в Афганистане будет возможно только зимой 2020/21 гг. при наилучшем развитии ситуации, в то время как боевики вряд ли сочтут необходимым дожидаться окончания президентской гонки в Штатах и начнут очередное наступление на лишенные поддержки правительственные войска значительно раньше.

Можно было бы предположить, что США рассчитывают на формально не относящиеся к вооруженным силам частные военно-охранные компании, и количество их сотрудников, действующих по контрактам с министерством обороны США действительно значительно (на 65%) выросло за последний год, однако их действия вряд ли могут быть сопоставимы с официальной военной поддержкой со стороны армии.

Не следует также забывать и о рисках вывода американских войск для иных участников коалиции — европейских стран НАТО, которые окажутся в сложном положении при одностороннем выводе войск со стороны США и будут вынуждены либо также спешно выводить свои силы с территории страны, либо начинать диалог с государствами ОДКБ и ШОС, вынужденными ради собственной безопасности включаться в ситуацию в Афганистане.

США же в этих условиях оказываются в незавидном положении игрока, показавшего свою неэффективность и собственными действиями вынудившего европейских союзников начинать переговоры с Москвой, Пекином, Тегераном. Роль афганского фактора в предвыборной риторике, уже вовсю разгорающейся в Соединенных Штатах, говорит о том, что перед президентом Трампом фактически стоит выбор между переизбранием и позициями в среде европейских союзников.

Лето 2020 года может стать решающим для противоборствующих афганских сил, в течение которого не только определится судьба Кабула, но могут быть созданы угрозы для приграничных с Афганистаном регионов, в том числе государств ШОС и СНГ. Среди последних, независимо от того, будет ли сдан Кабул, оправдаются ли чаяния противников президента Афганистана Ашрафа Гани о «коалиционном правительстве» с «Талибаном» * — поток беженцев, рост трансграничной преступности — в том числе связанной с наркотрафиком, торговлей оружием и людьми, межэтнические и другие вооруженные столкновения, угрожающие в первую очередь Центральной Азии и Ирану.

Нельзя забывать и о террористической угрозе, исходящей не только от «Талибана» *, но и от других союзных ему группировок — «Аль-Каиды» *, ИДУ*, о возможности активизации подполья ИГИЛ* и использования этой ситуации теми боевиками «Исламского государства» *, происходящими из государств СНГ, для того, чтобы вернуться на родину с экспансией радикального исламизма.

В результате дестабилизация обстановки в регионе может представлять реальную угрозу безопасности не только ближайших соседей Афганистана, но и Китая, России, Южного Кавказа, Турции, в конечном счете даже Западной Европы. Единственным способом избежать этого в условиях вывода сил США или хотя бы их неучастия в происходящем до окончания предвыборной гонки, является принятие мер со стороны других государств, которые не позволили бы стране погрузиться в хаос гражданской войны 1992−2001 гг.

Следует учитывать и тот факт, что поражение США в Афганистане может стать важным идеологическим фактором для различных террористических группировок в других регионах, в частности для антиизраильских сил.

Все эти обстоятельства говорят о том, что в условиях наступающего кризиса, фактически независимо от сценариев его развития, Афганистан может стать пространством для работы уже совсем других игроков — Китая, России и Ирана, которые будут пытаться сократить риски в приграничных афганских провинциях на севере и западе страны, возможно, в условиях развития масштабного конфликта. Практически неизбежно включение в эти процессы и европейских государств, отстаивающих свои интересы на фоне попыток США сохранить влияние в регионе.

*Организация, деятельность которой запрещена в РФ

Автор: Александра Егорова

https://regnum.ru/news/polit/2718583.html

***

Война на сотни миллиардов: подоплека замалчиваемых событий в Йемене

Накануне конфликта западные ТНК успели провести свою геологическую разведку, которая согласно анализу космических снимков и скважин показала, что в пограничной зоне между Йеменом и Саудовской Аравией действительно находится гигантский нефтеносный бассейн.

В конце августа 2019 года повстанцы Йемена сбили очередной американский беспилотник MQ-9 Reaper. БПЛА с размахом крыла в 20 метров и взлетной массой 5 тонн готовился вести огонь по позициям хуситов, при том, что мировые СМИ упорно заявляют о невмешательстве США в данный конфликт. На практике боевые дроны, стоящие на вооружении американских ВВС и Центрального разведывательного управления, не ведут ударных операций случайно.

Каковы цели Америки в Йемене в 2019 году? Как протекали последние 4 года конфликта и для чего Эр-Рияду, Лондону и Вашингтону до сих пор необходима данная страна?

В 2011 году на фоне инициированной Америкой и странами НАТО Арабской весны Ближний Восток полыхал повсеместно. Поддерживаемые союзниками Вашингтона и курируемые его спецслужбами «умеренные» повстанцы, «неизвестные снайперы» и боевики в нужное время и в нужном месте попеременно меняли флаги, превращаясь то в запрещенные на территории Российской Федерации формирования, то в «мирных» протестующих, то в созданную самими же американцами «оппозицию». Йемен исключением не являлся, наоборот, именно в нём столкновения регулярных армейских сил с террористами впервые приобрели крупномасштабный характер.

К марту 2012 года боевики уже не просто совершали вылазки, а вели операции по нападению на правительственные военные базы и города, но даже такие темпы системной хаотизации заокеанских кураторов не удовлетворяли. Несмотря на формальные успехи, страна по-прежнему была слишком консолидирована, а сдерживающий и укрепляющий фактор — президент Али Абдаллу Салех отказывался уходить со своего поста.

Терпение Вашингтона лопнуло к сентябрю 2012 года, когда вместе со снятыми масками официальный представитель госдепартамента Виктория Нуланд прямо заявила, что либо Салех инициирует передачу власти самостоятельно, либо повторит судьбу окружающих арабских государств. «Йеменский народ достаточно настрадался и заслуживает того, чтобы жить в объединенном и демократическом Йемене», — заявила Нуланд. «А потому мы от лица Совета сотрудничества арабских государств призываем создать комитет по расследованию событий, которые привели к гибели мирных граждан». Совет, которому Вашингтон делегировал право сместить власть, сам был организацией, состоящей из государств — спонсоров терроризма: Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ, Омана, Кувейта и Бахрейна, но в итоге именно эта структура поставила Салеху ультиматум сроком в 30 дней.

Любопытно, что изначально в гражданской войне 1994 года, когда Йемен был разделен на Северный и Южный, именно США поддержали Салеха военно-политическими методами. И именно из-за этой поддержки зейдиты, компактно проживавшие на севере страны, из общности превратились в политическую и религиозную силу, взяв имя «хуситы» от своего лидера Хусейна аль-Хуси. Против них во главе с Салехом и выступила Америка.

Разумеется, если бы США действительно желали «расследовать события, которые привели к гибели мирных граждан», а затем и к войне, они бы вышли на собственные же спецслужбы. Ведь именно с подачи Вашингтона, после согласия Салеха уйти, перед новым президентом Йемена Мировым финансовым интернационалом были поставлены критические условия: либо Абд Раббу Мансур Хади выполнит требование МВФ и откажется от субсидий на бензин для населения, либо кредитный транш не будет выделен стране.

Все, кто имел представление о перипетиях Йемена, быстро поняли, чего именно добиваются Соединённые Штаты, особенно после того, как новый лидер неожиданно отдал армии приказ «отключить» радары и национальные системы ПВО. Дело в том, что помимо полной зависимости Хади от США, на коррупционных схемах покупки дешевого бензина и его перепродажи за рубеж строился весь консенсус властных группировок и племен при Салехе, а значит, если новый лидер планировал отменить этот доход, страна неминуемо должна была впасть в хаотизацию. Так и случилось.

Подняв на флаг новый козырь непримиримой борьбы, хуситы двинулись на столицу и заняли ее к середине 2014 года. Проамериканский президент бежал в Эр-Рияд, а Вашингтон дал Саудовской Аравии отмашку на вторжение. По сути, это была классическая двухходовка с целью легализации интервентов, поэтому вскоре саудиты, в свою очередь, водрузив на флаг религиозный вопрос — неприемлемость объединения соседней страны под властью шиитов и официальную просьбу беглого президента, начали вторжение. «Инициативу» арабских государств поддержали в Британии и США, а претензии беглого руководителя признали законными, при том, что в отношении бежавшего в тот же год Януковича Вашингтон такого не заявлял.

Несмотря на то, что техническое превосходство стран альянса было колоссальным, а в «саудовско-американском» фронте задействовались наемники и радикальные исламисты, союзники увязли в войне. Операция под кодовым названием «Буря решимости» началась 26 марта 2015 года с участием Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Египта, Иордании, Марокко, Пакистана и Судана, а всё, чего удалось добиться спустя несколько месяцев — это вбомбить государство в каменный век. Ключевые задачи так и не были достигнуты.

Процесс полномасштабных боевых действий с применением авиации, артиллерии и ВМФ сопровождался всеми формами непризнанного геноцида. Только лишь воздушная часть намеренно ставила целью разрушение объектов гражданской инфраструктуры, включая системы водоснабжения, объекты производства пищи, медицинские учреждения, объекты ЮНЕСКО и так далее. Дальнейший же переход и фаза операции «Возрождение надежды» привели к еще более массированным авиаударам с множеством жертв. С 28 апреля по 26 марта, за первый месяц войны, коалиция нанесла удары по 3125 наземным целям, из них военными были всего 137. Среди гражданских объектов уничтоженными оказались 26 промышленных предприятий, 31 торговый центр, 23 школы, 21 мечеть, 9 госпиталей, 7 стадионов, 5 электростанций, а в целом свыше 7000 построек.

Спустя год масштабы нарушений дошли до того, что даже ООН, несмотря на покровительство операции Вашингтоном, внесла саудовскую коалицию в черный список противоправных группировок. 3 июня 2016 года генеральный секретарь ООН озвучил доказательства прямой вины коалиции в 510 детских смертях. Но уже спустя неделю, 11 июня решением всё того же генсека саудовскую коалицию оправдали. Генсек заявил, что на него было оказано беспрецедентное давление с угрозой сократить финансирование от «сторонников Эр-Рияда», то есть от США. Вашингтон и Лондон не смутило даже то, что 9 октября того же года произошел поистине вопиющий случай, когда в результате очередного налета коалиции удар пришелся по траурной церемонии, хоронившей жертв предыдущих ударов той же самой коалиции, среди колонны погибли 213 скорбящих граждан и 525 получили ранения.

Этот легализованный террор, удары по свадьбам, жилым домам, эпидемии чумы и прочих болезней как следствие ударов по больницам, кризис питьевой воды и еды, стал результатом бешенства проамериканских структур и вседозволенности арабских стран-участниц, поскольку эксперты последних давали хуситам две недели для этой войны. Считалось, что вопрос Йемена будет решен за 14 суток, зейдиты примут автокефалию, а сама страна одобрит вассалитет. Но вместо этого тотальные бомбардировки не привели к военным победам. Напротив, лишь сплотили обороняющихся, устроив коалиции второй Вьетнам. Когда же дело дошло до того, что 4 января 2017 года руководство официальной армии Йемена, лояльное Западу, обратилось за военной помощью к Москве и Египту, саудиты решили, что пришло время изменить форму войны, а потому попытались снова использовать йеменского руководителя, но не нынешнего, а бывшего, то есть Салеха.

Смещенный руководитель сохранял влияние на армейские части и вскоре выступил с обращением к нации, возложив вину на своих бывших соратников — хуситов, а затем призвал народ начать переговоры с коалицией вторженцев. Лояльные Салеху армейские части дали хуситам бой, а альянс, раздувающий пламя конфликта, воспользовался хаосом в стане врага. Сторонники Салеха установили контроль над 75% территории Саны, и дело пошло к тому, что в войне наступит перелом, а в Йемене затишье.

Эр-Рияд забыл лишь о том, что США не для того хаотизировали регион, чтобы приводить его к стабилизации, да и Иран не из тех соображений поддерживал хуситов, чтобы позволить предателю разрушить единство изнутри. Поэтому вскоре, через несколько дней, Салех был введен в заблуждение неким переговорщиком и отправился в составе колонны на юго-восток от столицы, где и был ликвидирован. По одной из версий, неизвестным снайпером, по другой, путем подрыва. После устранения Салеха конфликт вспыхнул с новой силой, а ситуация вернулась к вражде, которая длится до сих пор.

Что же касается целей, преследуемых сторонами, то их три — стратегическое положение, энергоносители и религиозный фактор. Еще в конце 1980-х годов по свидетельствам геологоразведки было установлено, что Йемен — относительно бедная с точки зрения углеводородов страна, однако рассекреченный отчёт ЦРУ от 1988 года показывал, что в зоне слабо демаркированной границы между Йеменом и Саудовской Аравией всё же есть потенциальные запасы нефти, но их масштабы пока не определены.

В 2002 году Геологическая служба США (USGS) опубликовала новый доклад, в котором уточнила запасы, оценив их в 9,9 млрд баррелей. По сравнению с Саудовской Аравией, имевшей 266 млрд баррелей, это выглядело несерьезно, но был нюанс. Пространство, окруженное Персидским заливом и Красным морем, включая Йемен, являлось одной из самых тектонически активных зон на планете, что давало предпосылки для самых неожиданных открытий. И если до начала Арабской весны разрабатывавшие нефтяные месторождения Йемена американские компании Hunt Oil, ExxonMobil, а также французская Total и вправду делали это вяло, в 2012 году, прямо во время пика террористической угрозы, масштаб их деятельности неожиданно возрос.

Логично предположить, что накануне конфликта компании всё же успели провести свою геологическую разведку, которая согласно анализу космических снимков и скважин показала, что в пограничной зоне между Йеменом и Саудовской Аравией действительно находится гигантский нефтеносный бассейн. В случае, если данные утечки, опубликованной в Викиликс, верны и Эр-Рияд действительно надеется получить часть того газового и нефтяного пирога, который и вправду был обнаружен на шельфе, логичным оказывается ответ на вопрос, почему хуситы стали всеобщими врагами.

Дело в том, что места предполагаемого обнаружения ресурсов находятся в районах расселения йеменских хуситов-шиитов, а это 34−37% от населения страны, тем более что ресурсы КСЭ стремительно иссякают, а объем запасов Йемена, судя по предполагаемым цифрам, сравним с пятой частью саудовских «кладовых».

Другими словами, в планах Эр-Рияда и США до сих пор числится задача сделать из Йемена «вассальное государство», а лишь затем интенсифицировать углеводородный процесс. По этой причине к 2019 году ТНК США свернули добычу в Йемене, ожидая решения хуситского вопроса и не желая открывать эту карту без четкого понимания того, кто победит. Особенно если учесть, что в случае попадания потенциальных нефтегазовых месторождений под контроль шиитских сил Йемен автоматически станет потенциальным клиентом для российских или китайских компаний. Кроме того, Йемен ценен и как государство-перемычка между северо-восточной Африкой и юго-западной Азией. Как ворота через путь, географически связывающий Индийский и Атлантический океаны с Европой (Средиземным морем) через Красное море и Суэцкий канал.

Одна половина (западная сторона) этого маршрута — Джибути — уже взята под контроль силами НАТО. На территории бывшего Сомалиленда располагаются французская, американская, итальянская и японская военные базы. Йемен же, разместившийся с противоположной стороны, должен был стать следующей целью. С колониальных времен география страны делала ее важнейшим для мировых держав оплотом на «пути в Индию», а значит, и лакомой целью. Теперь же геополитическое значение контроля Йемена лишь возросло, поскольку сменилось с курирования торговых поставок на экспортные пути современного золота — углеводородов.

Эр-Рияд с помощью вассалитета над Йеменом желает, в том числе, реализовать проект по прокладке канала из Саудовской Аравии в Арабское море через Южный Йемен, чтобы сделать ненужными Ормузский и Баб аль-Мандебский проливы, США же — как и обычно, хотят всего и сразу.

Тем не менее хуситский Йемен, несмотря на бедность, сумел оказать сопротивление англосаксам и их «партнерам», пытается наладить контакты с Россией и другими альтернативными силами, а также ищет возможность решить конфликт на своих условиях. Следовательно, это еще далеко не конец истории.

Автор: Руслан Хубиев

https://regnum.ru/news/polit/2700889.html

***

Три главных вопроса о нападении дронов на НПЗ в Саудовской Аравии

14 сентября десять дронов, начиненных взрывчаткой, запущенных предположительно с территории Йемена, атаковали два НПЗ, Абкайк и Хурайс, на востоке Саудовской Аравии.

Начнем с того, что Абкайк — это не совсем НПЗ. Точнее, не НПЗ в классическом понимании, то есть не завод по переработке нефти в нефтепродукты, тот же бензин, керосин или мазут. Комплекс в Абкайке принимает нефть с соседнего гигантского месторождения Гавар (крупнейшего в мире), а также с месторождений Хурайс и Шайба, и очищает ее от сероводорода и других опасных примесей. То есть производит стабилизацию сырой нефти, а не ее переработку. После этой процедуры нефть можно переправлять к терминалам Рас Танура и Джуайма на берегу Персидского залива и экспортировать.

Другое отличие — в масштабе. Операционная мощность завода в Абкайке — 5 млн баррелей нефти в день (мбд). Это колоссальный объем, учитывая, что все мировое производство нефти в мире — около 100 мбд (и производство «размазано» по десяткам тысяч месторождений). Для большей наглядности посчитаем в деньгах — при текущих ценах это около 400 млн долларов в день. Каждый день (за исключением плановых профилактических и ремонтных простоев). Все это делает этy точку на карте самым дорогим активом в мире.

Саудовский нефтяной госмонополист Saudi Aramco давно уже собирается выйти на IPO, в связи с чем недавно компания опубликовала финансовую отчетность за 2018 год — 111 млрд долларов чистой прибыли (оценка стоимости компании пока неясна, так как она до сих пор не стала публичной, но она, по всей видимости, близка к 2 трлн долларов). Ни одна компания в мире даже близко не подходит к таким результатам, а генерирует их для Saudi Aramco прежде всего супергигантское месторождение Гавар и обслуживающий его завод Абкайк.

Атака на Абкайк куда серьезнее, чем, к примеру, перекрытие Ормузского пролива для танкеров, — в последнем случае нефть с того же Гавара можно перенаправить в порты на Красном море по нефтепроводу Восток-Запад, а вот обойтись без Абкайка нельзя никак. После этого пояснения становится понятно, почему Боб Макнелли, служивший в Совете национальной безопасности США во время Второй войны в Персидском заливе в 2003 году, а сейчас возглавляющий энергоконсалтинговую компанию Rapidan Energy Group, сказал Reuters, что «успешное нападение на Абкайк можно сравнить с массовым сердечным приступом для нефтяного рынка и мировой экономики».

Как это стало возможным?

С 2015 года (а в менее жестокой форме — даже ранее) в соседнем с Саудовской Аравией Йемене идет гражданская война. Как и в Сирии, раскол во многом происходит по конфессиональной линии. Официальное правительство во главе с Абд-Раббу Мансуром Хади в основном представляет интересы суннитов и пользуется поддержкой Саудовской Аравии. На другой стороне стоят повстанцы из движения «Ансар Аллах», так называемые хуситы, исповедующие зейдизм, считающийся одним из направлений шиизма. Их, в свою очередь, поддерживает шиитский Иран. Таким образом, вооруженный конфликт в Йемене многие аналитики расценивают как прокси-войну между Эр-Риядом и Тегераном, тем более что хуситы довольно часто атакуют инфраструктурные и гражданские объекты (аэропорты, нефтепроводы) на территории Саудовской Аравии.

Но такого успеха они добились впервые. Видимо, все дело в повышении технического уровня беспилотников, которые хуситы использовали и ранее, но тогда их эффект был ограниченным. Среди специалистов нет единого мнения о том, откуда йеменские повстанцы берут это оружие. Одни утверждают, что это адаптированные к военным нуждам китайские коммерческие модели, другие заявляют о поставках Ирана.

Как бы то ни было, беспилотники действительно меняют военный расклад сил. Они дешевы, некоторые могут быть запущены хоть с грузовика с помощью пневматической пушки, а главное — эффективно обходят саудовскую ПВО, в которую монархия вложила колоссальные деньги (Саудовская Аравия — один из мировых лидеров по доле трат на вооружение в ВВП). Технологии привели к тому, что повстанцы теперь могут относительно копеечными средствами нанести ущерб в миллиарды, а возможно, даже в десятки миллиардов долларов. Это меняет многое.

Хотя, впрочем, появляется информация о том, что удар был нанесен ракетами. Точно так же нет полной ясности с источником агрессии. Хотя хуситы взяли на себя ответственность за атаку, некоторые в этом сомневаются. Например, госсекретарь Майк Помпео заявил в своем твите о том, что доказательств того, что атака была организована с территории Йемена, нет, а реальный виновник — Иран. Если глубоко залезать в конспирологию, то можно допустить и других организаторов-бенефициаров, но это будет бездоказательным рассуждением, остановимся пока на том, что виновник нам неизвестен.

Что дальше?

В любом случае то, что произошло, — это действительно удар в сердце мировой энергетической системы, сравнимый, пожалуй, только с атакой «Аль-Каиды» 11 сентября 2001 года на башни-близнецы в Нью-Йорке. Шок на нефтяном рынке (текущий рост барреля на утро понедельника — около 8%) вполне оправдан: теперь рынку приходится всерьез пересмотреть геополитические риски. Даже объявление о «распечатывании» запасов лишь немного смягчает ситуацию, это совершенно новые реалии для глобального нефтяного рынка. Конкретный масштаб ущерба инфраструктуре Абкайка пока неясен, но это не главное. Главное — случилось то, во что никто до сих пор не верил, и уж во всяком случае — не закладывал таких рисков.

Другой важный вопрос — политическая реакция. США и ранее рассматривали возможность военного удара по Ирану, моменты обострения ситуации совпадали с атакой на танкеры возле Ормузского пролива и уничтожением Ираном американского беспилотника. Сейчас возможный casus belli куда серьезнее. Если Эр-Рияду удастся убедить Вашингтон в том, что атака — дело рук Тегерана, сценарий полномасштабной военной операции США против Ирана кажется вполне возможным. Во всяком случае, президент Трамп уже написал в своем твиттере о том, что Америка ждет от саудитов информации о виновнике. Можно не сомневаться, что скоро она его получит.

Автор: Алиса Калашникова,  опубликовано в издании  Новая газета

http://argumentua.com/stati/ataka-veka-na-neft


Infos zum Autor
[-]

Author: Александра Егорова, Руслан Хубиев, Алиса Калашникова

Quelle: regnum.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Datum: 20.09.2019. Aufrufe: 296

zagluwka
advanced
Absenden
Zur Startseite
Beta