О вопросах языкознания в России

Information
[-]

***

Язык — как деньги

Его вес обеспечен всей мощью экономики и культуры государства. Так кто его девальвирует?

29 октября профессор Гусейнов, преподающий на факультете гуманитарных наук ВШЭ, на своей странице в соцсети Facebook выразил сожаление о том, что в России, где живет большое количество новых мигрантов, нет печатных изданий ни на одном языке, кроме "клоачного" русского. "В Москве, с сотнями тысяч украинцев и татар, кыргызов и узбеков, китайцев и немцев, невозможно днем с огнем найти ничего на других языках, кроме того убогого клоачного русского, на котором сейчас говорит и пишет эта страна", - написал профессор.

Это высказывание вызвало яростную реакцию многих пользователей социальных сетей, обвинивших Гусейнова в русофобии. Позже филолог пояснил журналистам, что, говоря о "клоачном" языке, стремился подчеркнуть разницу между величием литературного русского языка и языка, который сегодня зачастую используется в публичном пространстве.  Объясняя мотивы своего высказывания, в интервью DW Гусейнов заявил, что если он и говорил и говорит о "распаде языка", "то только в смысле упадка, переживаемого самим обществом, обществом, посредниками между частями и слоями которого выступают наши СМИ и политические силы".

Автор: Елена Гункель

https://p.dw.com/p/3Sn61

Юлия Латынина: "Разрешите мне сообщить следующее"

Русский язык действительно стремительно девальвируется как язык мировой культуры, и никто за последние 20 лет не сделал так много для этой девальвации, как сам Кремль. Потому что язык — это как деньги. Это — знаковая система, и вес этой системы обеспечен всей мощью экономики и культуры государства, жители которого говорят на конкретном языке.

Если экономика в развалинах, мозги бегут из страны, в МИФИ устроили кафедру богословия, в школьных учебниках сообщают о происхождении людей от инопланетян, кандидат в академики классифицирует живые организмы «по мере их деградации от форм, созданных Творцом», если главным экспортным товаром страны являются нефть, коррупция и международное насилие, — то язык автоматически обесценивается.

Семена нынешней катастрофы, бесспорно, были заложены еще во время СССР.  Политика СССР в отношении русского языка была безумной. В Российской империи языки покоренных ею народов были обречены на вымирание. Никакой злой воли в этом не было — подобное происходило во всех современных западных государствах.

Великобритания? Современный английский полностью вытеснил тот же кельтский. Франция? Еще в начале 20 века в Бретани говорили на одном из кельтских языков — бретонском. Австрия? В городе Граце говорят на немецком, хотя слово «Грац» — от того же корня, что и русский «город», и значительная часть населения в этих местах были славянами. Германия? Напомню, что прусы были балтийским, а не германским народом, и что прусский язык окончательно вымер только в XVIII столетии.

Это естественный процесс: государство переваривает и подминает под себя языки. Взамен оно дает завоеванным этносам доступ к коллективной культуре — запасу слов, сюжетов, текстов, которые куда как превосходят его собственный запас, и дает им возможность карьеры. Блаженный Августин по происхождению был бербер. Вряд ли его имя осталось бы в истории, если бы он продолжал писать свои тексты на языке Югурты и Масиниссы. Императоры Диоклетиан и Константин были уроженцами балканской провинции Иллирик. Вряд ли бы они оставили след в истории, если бы делали карьеру в этой провинции и продолжали говорить на языках скордисков и трибалли.

Разнообразие языков характерно для регионов, где нет государства. В Новой Гвинее сосредоточено до половины современных языков мира, и это потому, что там до сих пор живут первобытные племена.

В этом отношении в Российской империи в 18-19 веках происходил совершенно естественный процесс. Империя подминала завоеванные народы, вытесняя их языки и давая взамен доступ элите этих народов к одному из мировых языков — языку великой литературы, языку, на котором говорили ученые мирового уровня и на котором говорили правители государства, вмещавшего 10% населения Земли.

Если бы все это продолжалось, то к настоящему времени русский язык в России, так же как английский в Великобритании или французский во Франции, перемолол бы на большей части государства иные языки. Даже такие древние культуры, как грузинская или армянская, не выдержали бы конкуренции. И даже если бы в конце 20 века империя прекратила бы существовать как единое политическое целое, для языка это было бы не очень важно.

Ее обломки продолжали бы говорить по-русски. Отказаться от русского и воскресить родной язык, на котором, в большинстве случаев, не существовало ни крупного культурного корпуса текстов, не понятийного и научного аппарата, ни достаточного числа образованных носителей языка, — было бы катастрофой. Это как Шотландия: даже если она отделится от Соединенного Королевства, то по-английски там говорить не перестанут. В этом смысле победа большевиков была для русского языка катастрофой.

Русская культура была уничтожена и изолирована от мира, а главное — большевики начали искусственное и фарисейское стимулирование национальных языков. Сделано это было потому, что большевики рассматривали Россию как плацдарм для мировой революции, и СССР, на гербе которого был изображен земной шар, был для них кристаллом, вокруг которого надо было наращивать новые ячейки: Германскую ССР, Французскую ССР, Болгарскую ССР — и так далее, пока, по удачному выражению Виктора Суворова, последняя Аргентинская ССР не войдет в дружную семью советских народов.

В результате развал СССР оказался для России не только национальной, но и языковой катастрофой. Национальные республики отделились и зажили настоящей жизнью, и вместе с ними этой настоящей жизнью зажили искусственно законсервированные большевиками национальные языки.

Однако что было, то прошло, и разбитого яйца не соберешь. Россия, несмотря на крушение СССР, оставалась метрополией, а русский язык — самым развитым и влиятельным языком на территории СНГ. Законами и пушками эту влиятельность больше поддерживать было нельзя, но оставалось три других могучих способа поддержки: экономика, культура и образование.

Люди из стран бывшего СНГ по-прежнему готовы были ехать в метрополию учиться. И если бы Россия оставалась центром развитой экономики и развитых технологий, то и русский язык сам собой, без всякого Совета по русскому языку, сохранял бы свое первенство.

Безумная политика Кремля и амбиции, не подкрепленные никакой экономической и технологической основой, не оставили от этой возможности камня на камне. Грузины после принудительных депортаций поехали учиться вместо Москвы в Европу и Америку; украинцы после Крыма и Донбасса запретили «Яндекс» и вообще все русское — одна эта мера нанесла русскому языку больше урона, чем любое преимущество, полученное от аннексии Крыма.

Язык — как деньги. В 19 веке национальная валюта любой страны была обеспечена золотом, сейчас она обеспечена экономикой. То же самое и язык. В 19 веке его обеспечивали завоеваниями. Сейчас его обеспечивает только экономика, технология и прогресс.

Если бы Россия представляла из себя богатое преуспевающее общество, со стартапами, частными инвестициями, ведущими мировыми университетами — как, например, Китай, — то русский продолжал бы оставаться главной языковой валютой по крайней мере на пространстве бывшего СНГ, а то и всей Восточной Европы. Было бы круто учить русский, как сейчас круто учить китайский. На русском продолжали бы говорить, учиться и думать на всем пространстве СНГ, как в Сингапуре продолжают говорить на английском.

Чем больше Кремль будет жить в параллельной реальности, тем меньше будет желающих говорить на языке, который эту реальность описывает, и главным пещерным русофобом, который ведет войну против русского языка, — а заодно и против русской экономики и русской культуры, — является сам Кремль.

Источник - https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/11/08/82659-o-voprosah-yazykoznaniya

***

Комментарий редакции «ИА Красная Весна»

Великая Французская буржуазная революция подарила миру не только лозунг «Свобода, равенство, братство», но и открыла путь для создания новой общности людей: политической нации — некой общности людей, объединенной общим языком, происхождением, историей, традициями, культурой, географией, расой и духом. Именно на основе политической нации строились и создавались государства со второй половины XIX века.

Построение классического национального государства требует уничтожения или вытеснения в очень узкие области всех других языков, кроме государственного. Так было в Англии, так было и во Франции, этот процесс шел и в Германии.

Однако Латынина не замечает или не хочет замечать, что ни Российская империя, ни тем более СССР никогда не были классическим национальным государством. И не могли им быть. Россия, как бы она ни называлась, строилась на других принципах. В Советском Союзе сохранение и развитие народов и даже народностей считалось основой развития всей страны в целом.

Безусловно, когда страна занимает лидирующие в мире позиции по экономическим показателям, по производству, по разработкам в области науки и техники, по военной мощи, язык этой страны становится более интересен для изучения иностранцами. Но не менее важно для этого и идеологическое лидерство в мире. Например, лидером по промышленным показателям и «стартапам» к началу XX века была Британская империя, но международным языком все-таки был французский. Тот самый язык, на котором впервые было произнесен лозунг «Свобода, равенство, братство».

Во времена перестройки КПСС предало собственную мечту, отказавшись от идеологического мирового лидерства. СССР сдал свой промышленный и научный потенциал. Современная Россия, будучи самым большим осколком равалившегося Советского Союза, не смогла внутри себя переломить ни одну из этих гибельных тенденций. Поэтому и роль русского языка не только в мире, но и на просторах бывшего СССР продолжает стремительно падать.

Развал СССР и предательство КПСС стали одной из причин ухода русского языка из «клуба мировых языков», а вовсе не отсутствие «стартапов и частных инвестиций», как пытается уверить нас Латынина.

Источник - https://rossaprimavera.ru/news/be48c8d7

***

«За ранее спасибо». Какому русскому языку учат в школе

Прошедший на минувшей неделе Совет по русскому языку еще раз подтвердил: где великий-могучий — там и большая политика. Русский язык решено продвигать за рубежом, а Википедию потеснить родной Большой российской энциклопедией. Впрочем, тех, кто учит родной язык в школе, волнуют совсем другие вопросы.

Моя дочь перешла в среднюю школу — пятый класс. Новое здание, новые предметы, учителя, беготня по коридорам и кабинетам. Сложно, даже страшно. Но никогда не знаешь, что у ребенка может вызывать настоящую панику.

Дочь после уроков вышла из школы вместе с одноклассником Яриком. Они о чем-то начали горячо спорить еще в раздевалке и продолжили спор на улице. Я прислушалась. Оказалось, дети обсуждали отчество учительницы. Дочь доказывала Ярику, что биологичка — Анна Юльевна. Ярик настаивал на Юрьевне. Поскольку мой сын тоже учился в этой школе, я точно знала, что биологичка — Юльевна, о чем и сообщила детям.

— А как звали ее папу? — Ярик выпучил глаза.— Юля, что ли?

— Нет, Юлий. Как Цезаря,— ответила я.

— Как салат, что ли? — за состояние глаз Ярика я начала переживать.

— Нет, как Гая Юлия — римского императора.

— Мы таких не проходили. Мы русичей сдаем.

Но спор на этом не закончился. Тут уже моя дочь настаивала, что географичка — Людмила Вареньевна. Ярик утверждал, что Валерьевна. Он точно знает — его дядю зовут Валера, значит, Валерьевич. Дочь говорила, что несколько раз уже назвала географичку Вареньевной и та ей ответила и не поправила.

— А Инна Геннадьевна по русскому вам не досталась? — спросила я.

— Нет,— ответили дети,— а что?

Однажды меня пригласили к учительнице русского во время дня открытых дверей в школе. За неделю до этого я передала ей записку с просьбой отпустить моего сына с урока — нужно было пройти диспансеризацию. Если честно, я думала, русичка устроит мне разнос за пропуск. Оказалось, что я чуть ли не первая мать, которая правильно написала имя-отчество учительницы.

— Меньше трех ошибок редко делают,— пожаловалась Инна Геннадьевна,— дети ладно, но и взрослые. Что я могу взять с детей, если взрослые не могут?

— А Катя опять сегодня плакала,— сообщила дочь,— из-за Галины Вениаминовны.

— Почему? — я удивилась, потому что учительница рисования сама первой заплачет, если ребенку плохо или некомфортно.

— Катя не может выговорить Вениаминовна,— сказал Ярик.

— О, старшеклассники ее Витаминовной называли,— рассмеялась я,— расскажите Кате. Пусть она сначала вспоминает Витаминовну, и ей будет проще запомнить Вениаминовна.

— Нет, это не из-за этого,— объяснила дочь.— У Кати был пес Веня. Но его пришлось отдать, потому что у Катиного папы началась аллергия. Катя до сих пор Веню вспоминает и плачет.

Что мне оставалось? Только рассказать им про незабвенную веснушчатую Агриппину Саввичну, сидевшую на дощатой террасе. Ярик с моей дочкой хохотали и просили продолжить диктант. Я думала, что им будет сложно, но они уже за животы держались от смеха, когда Агриппина Саввична потчевала коллежского асессора Аполлона Филипповича ветчиной и винегретом.

— Винегрет. Я запомнила от уксуса — винэгр по-французски. Хотя в винегрете нет уксуса,— сказала я.

— Я запомнил,— сказал Ярик,— а уксус — это что?

С детьми проще — их можно рассмешить, объяснить, как лучше запомнить правила и ударения. Опять насмешить, рассказав стишок. С родителями сложнее.У меня в данный момент в телефоне пять родительских чатов — с учителями и без, спортивные, рисовальные, соревновательные. «Крутяк, жесть, капец, мне ток, тип че, скок надо, по ходу». «Ток» в значении «только».

Нет, я не сноб, но иногда глаза у меня становятся, как у Ярика, узнавшего про Цезаря не в значении салата. Ну почему все дружно пишут «за ранее спасибо»? Если честно, я думала, что это такой сленг — в чатах принято, чтобы раздельно. По поводу «имею ввиду» (пользователи чатов пишут это непременно слитно) я однажды не сдержалась и ответила старой шуткой нашей учительницы русского языка Виолетты Кирилловны. «Что имею, то и введу!» — кричала она, багровея, на весь класс. Надо ли говорить, что мы на всю жизнь запомнили, как писать «имею в виду», впрочем, как и склонение отчества Кирилловна по падежам — попробуй ошибись в творительном падеже, убьет. И среди ночи могли ответить, почему уменьшительно-ласкательное «Кирилка» пишется с одной «эл». Шутка про «введу», однако, «не зашла», как написала мне одна из родительниц.

Почему нас учили про торты и шорты, про феномен, который звонит по средам? Про пару модных туфель, которые стоят, как трюфель. И если про чулки длинные, то слово короткое — чулок, а носки короткие, а слово длинное — носков. И почему теперь так детей не учат?

«Прийти». Все, абсолютно все пишут «придти» — на собрание, в школу, на тренировку. И, естественно, «приедите». Нет, это не описка, не происки Т9, как хотелось бы думать. Один раз я не сдержалась, о чем пожалела миллион раз. Глава родительского комитета попросила мою «роспись» под каким-то списком. Я ответила, что роспись — на потолке, а я могу поставить подпись. Ну вот кто меня за язык тянул? Глава родительского комитета обиделась и, наверное, правильно сделала. Родительский чат тем временем обсуждал домашнее задание по кружку «страННоведение».

Да, для детей становится откровением, что физрук Сансаныч на самом деле Александр Александрович. А Валерьевна уже тридцать лет как Вареньевна. Но если родители пишут «ток», «чет», «по ходу», «НА», а не «В» Мякинино, Аннино, Отрадном и прочих «НА районах», то «что я могу взять с детей?», как уже десятки лет причитает Инна Геннадьевна с трагической интонацией своей бабушки-одесситки. Одесса, кстати, произносится с «е», а не «э» — это я тоже помню из уроков Виолетты Кирилловны.

Автор: Маша Трауб

https://www.kommersant.ru/doc/4148307


Infos zum Autor
[-]

Author: Елена Гункель, Юлия Латынина, Маша Трауб

Added:   venjamin.tolstonog


Datum: 03.01.2020. Aufrufe: 153

zagluwka
advanced
Absenden
Zur Startseite
Beta