В пору, когда всем не просто, наблюдения писателя и философа особенно ценны

Information
[-]

***

Мысли вслух — о том, что волнует всех 

В графе

Я тебе скажу, пацан: каждый должен жить по графе своей.

Дерьмо — в графе «дерьмо». Пусть живет, пусть ест, спит, но в графе «дерьмо».

Женщина — в графе «женщина». Понимаешь, не мужик, не лошадь, не начальник-матюгальник, а женщина. И пусть в этой графе делает все что хочет: рожает, не рожает, ссорится, мирится, целуется. В графе «женщина».

В графе «мужик» — мужик. Не баба, не дите, не трус, не лжец поганый, не иждивенец при семье, а Мужик. Вот пусть там и решает, и руководит, и дела заводит, и деньги зарабатывает, и не прикидывается, что их заработать нельзя в графе «мужик».

А дите — в графе «дите». Пусть живет, как дите, громко и радостно, пока в другую графу не перейдет.

Когда каждый живет в своей графе, они и меньше пересекаются, и живут больше и лучше.

А весь этот список красиво называется «народ», которому тоже не надо свои границы пересекать.

Но об этом — в другой диссертации.

В окружении обмана

Люди бывают несчастные и счастливые.

Тогда у несчастных есть стимул, а у счастливых — опасность.

Сегодня можно рваться к карьере и к деньгам.

Вчера только к карьере.

Карьера делает людей одинаковыми и жестокими.

Богатство делает людей разными и жестокими.

Одно и другое вызывает у остальных зависть и ложь.

Все эти два типа поднявшихся людей пытаются разгадать обман и воровство.

Но всегда попадаются.

И привыкают, выделяют под обман и воровство определенный процент.

Таким образом, возле них кормится этот выделенный ими процент воровского окружения.

Но как это терпеть возле себя?

Хотя в неразгаданном виде они очень удобны.

А жестокость в том и проявляется, чтобы наказать того, кого любишь.

А воровство в том и проявляется, чтобы украсть у того, кого уважаешь.

И никто, никто не меняется из-за любви!

Особая вежливость

Вот особая вежливость.

Ты просишь редкое лекарство для тяжелобольного.

Человек записал.

Бегал, бегал и достал другое, которого у тебя навалом.

Он очень бегал и устал.

Ты ему благодарен.

Ты ему мягко сказал, что это не то…

Он снова побежал.

И опять достал не то.

Но бегал долго.

Ты ему говоришь: — Спасибо, я вам очень благодарен.

Он устало спрашивает: — Вы ему давали?

— Да, ему уже легче. Он уже не с нами. Он уже с Ним.

И вы оба вежливо кланяетесь друг другу.

— Если что-нибудь еще надо…

— Спасибо, дорогой… Я теперь знаю, можно на вас рассчитывать.

Не торопись

А если просто и твердо сказать себе:

— Заткнись!

На ожидание неприятностей, на сами неприятности и на их предчувствие уходит масса времени, и в результате — вся жизнь.

Но не это главное.

А главное то, что эти неприятности происходят регулярно и точно в назначенное тобой время. Как раз, чтоб ждать следующих.

Это первое.

Второе: немногого стоят попытки предвидеть самое худшее. Здесь вообще не надо много ума.

В этой стране быть пророком несложно. Чуть воображения, легкое расстройство желудка — и можете ждать назначенного самим собой срока. То, что вы кличете, придет обязательно. А с вашим умением предвидеть радость и вызывать счастье вся жизнь будет состоять из ожидания бед и приступов уважения к себе — я все это предвидел.

Да! Ты это все предвидел. Ты предвидел свою старость, ты даже предвидел свою смерть, ахнув от собственной мудрости и перестав смеяться за много лет до этого. И полжизни третировал близких, полжизни отравлял окружающую среду. Вместо того, чтоб как-нибудь однажды просто и твердо сказать себе:

— Заткнись! Все будет хорошо!!!

Писатель Михаил Жванецкий

https://www.kommersant.ru/doc/4315099

***

И наденет Бог новую стерильную маску… О вирусной антивойне

Взгляд писателя на эпидемию и мир после нее

Нет ничего страшнее страха. Страх все разрушает. Мы тут на планете Земля считали себя хозяевами, высшей расой, обложившись смартфонами, окунувшись с ластами в интернет, мы уже додумались до того, чтобы заставить работать на себя искусственный интеллект, как золотую рыбку, царицу моря, а на самом деле мы оказались даже не гостями, а бедными родственниками, дрожащими (как там у Достоевского?) «тварями». Эпидемия нас поставила в угол, а перед этим еще примерно выпорола.

Эпидемия нас нагнула и опустила.

От страха ценности сначала каменеют, а потом начинают рассыпаться, крошатся, как известняк.

Нет, мы, конечно, соберем волю в кулак и прорвемся. Но когда это будет? А главное — куда прорвемся?

Назад, в тот мир, откуда мы выпали, заносчивые, высокомерные, наглые, мы уже не вернемся.

И самое обидное, что наказали нас не намеренно, не за наши грехи, а как-то так по касательной, между прочим.

Тут религия ни при чем.

Тут просто летучая мышь пролетела.

И она была не носительницей чьей-то высшей воли, а просто пролетела. Вжиг-вжиг. Или родилась в военной лаборатории.

И, конечно, когда дело дошло до медицинской селекции, кого лечить, а кого отдать смерти, то оказалось, что мы напрасно претендовали на главные роли, мы не справились даже с массовкой эмпатии…

Осадок останется.

И вот из этого мутного осадка что-то неожиданное родится. Продолжая идею полной неопределенности, фантома d’un Grand Inconnu, что обрушилась нам на голову вместе с вирусом, возникнет, расширяясь и распространяясь по свету, образ нового Бога, его лукавая, как всегда, но более доступная общему пониманию маска нашего времени.

Откуда же он возьмется?

Да ниоткуда. Откуда взялся Бог среди рыбаков Палестины?

В общем, придет. Придет из Калькутты или интернета. Ему все равно, откуда прийти.

Не всю же жизнь жить нам с богами, которые враждуют между собой, терпеть друг друга не могут. Даже за богов других богов не считают! А если, как в христианстве, оказывается один Бог, то его рвут на части! На маленькой-маленькой планете боги поощряют распри? Как им не стыдно!

Или — тоже не вариант: ходить по пустому гулкому чердаку и кричать, что Бога нет.

Коронавирус превратил постмодерн в окончательную труху…

А что же наши спасители-врачи?

Вот говорят, что коронавирус объявил нам войну. Так рассуждают мировые политики. И Макрон, и Путин. Да все они!

Но это не так. По сути дела, это антивойна. То есть, в некотором смысле, зазеркалье войны. Война требует мобилизации. Население превращается в народ или нацию (зависит от качества цивилизации) и идет на защиту своего государства, которое именует себя родиной — что означает на самом деле гибрид страны и государства (у каждого свой процент этой смеси).

Вирусная антивойна требует от государства прямо противоположного действия. Надо спасать не государство, а население, которое в этом случае не настроено быть народом или нацией. На войне гражданин превращается в солдата, на вирусной антивойне солдат превращается в пациента.

На антивойне государство занимается по сути антигосударственным делом. Если государство постоянно требует служения от народа, пугает, показывает кулак, то в эпоху карантина население требует от государства спасти его. Так что эпидемия разрушит государство-страшилу, создаст нечто противоположное нынешним режимам. Посмотрите, как наши власти застыли в нерешительности. Американцев тут не объявишь вредителями. Китайцев — тоже. Так кто же виноват? Только беспомощность государства перед лицом трагедии и виновата.

Медицина по своей сути антигосударственная величина. Она все время что-то от государства требует, она никогда не довольна государством, которое легче дает деньги на ракеты, чем на лекарства. При Сталине, спасая людей, врачи на самом деле разрушали режим своей вольной или невольной старорежимной гуманностью. Считалось, что врачи-убийцы хотели убить руководителей советского государства, а на самом деле они на самую сущность этого тоталитарного государства замахивались, леча кого попало, от коммунистов до врагов народа.

И, насмотревшись на подвиги врачей, тогдашних, сегодняшних, завтрашних, наденет Бог новую стерильную маску…

Писатель Виктор Ерофеев

https://www.kommersant.ru/doc/4315118


Infos zum Autor
[-]

Author: Михаил Жванецкий, Виктор Ерофеев

Quelle: kommersant.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Datum: 03.05.2020. Aufrufe: 56

zagluwka
advanced
Absenden
Zur Startseite
Beta