Дональд Трамп пришел, чтобы положить конец 40-летнему сотрудничеству с Китаем
Белый дом усиливает давление на Пекин
Соединенные Штаты лишают Гонконг привилегий в двусторонней торговле и экономических отношениях, а также вводят санкции против ряда китайских чиновников, объявил Дональд Трамп. Оставлять такой удар без ответа власти Китая вряд ли станут. Следовательно, если ситуацию не удастся урегулировать, в ближайшее время КНР и США сойдутся в полномасштабной «холодной войне», которая хорошо если будет вестись только экономическими методами.
«Китай», — так, кратко, в своем Твиттере анонсировал Трамп пресс-конференцию в пятницу, 29 мая на тему, как кажется многим в Америке, актуальную только лично для него. В местных СМИ доминирует другое: новости о беспорядках в Миннеаполисе, которые перекидываются на все новые города. Тем не менее, Трамп решил, что очередное обострение вечного для страны расового вопроса, менее важно, чем резолюция о разработке закона о национальной безопасности Гонконга, принятая 25 мая Всекитайским собранием народных представителей.
Суть этой законодательной новеллы в том, что в ближайшее время (предположительно – в августе) без участия местных властей, целиком волевым распоряжением из Пекина, в конституцию города-автономии будут внесены существенные изменения. Предполагается, например, создать особый орган, подчиняющийся центральным властям, который будет блюсти «интересы национальной безопасности» — проще говоря, бороться в антиправительственными выступлениями. Из-за принятия этой резолюции акции протеста, поутихшие было в Гонконге, возобновились вновь, а Трамп пообещал КНР страшное наказание. И вот наказание последовало.
ВОЗ и ныне там
Пресс-конференции, собственно, не было. Был длинный монолог Трампа, в котором он долго перечислял обиды, нанесенные Китаем Америке. КНР ставилось в вину производство контрафактной продукции, промышленный шпионаж, удары по американской экономике и, разумеется, коронавирус.
Трамп произнес то, о чем было известно и ранее: США разрывают свои отношения со Всемирной организацией здравоохранения. Президент считает, что она находится под контролем Пекина и что с ее помощью Китай скрывал масштабы разразившейся пандемии. Теперь, видимо, дело пойдет к созданию альтернативной организации под эгидой Вашингтона или же к мировой с ВОЗ, но на американских условиях. Последнее выглядит особенно вероятным. Бюджет организации сильно зависит от американского финансирования, а заменить США в роли главного донора ВОЗ Китай не спешит.
Две страны — один Гонконг
Трамп припомнил КНР и внешнюю экспансионистскую политику. Точнее, претензии на острова в Тихом океане, которые считают своими Вьетнам, Япония, Тайвань, Филиппины и Малайзия – страны, так или иначе находящиеся в орбите влияния США. Характерно, что в речи Трампа не нашлось места упоминанию Тибета и Синьцзяна. Возможно, он посчитал, что достаточно прежних заявлений о действиях властей КНР в этих регионах. Возможно, расчет тоньше: Трамп не хочет, чтобы его поход против КНР выглядел как борьба с китайцами, пусть и на стороне других китайцев — из Гонконга.
Ранее попытки США поднять тему нарушений прав тибетцев и мусульманских народов Восточного Туркестана в самой Поднебесной воспринимались негативно даже в оппозиционной среде. А речь Трампа была обращена в том числе и к ней. «В отношении Гонконга, Китай сменил формулу "одна страна — две системы" на формулу "одна страна - одна система". В этой связи я отдал распоряжение сотрудникам своей администрации приступить к изменению тех положений законодательства, которые обеспечивали особый статус Гонконга», — сказал президент США.
Как следует со слов Трамп, речь идет об изменении положений «Закона о политике Соединенных Штатов в отношении Гонконга» от 1992 года. Этот основополагающий документ, регулирующий контакты США с китайской автономией, последние годы заметно снижал градус экономического противостояния КНР и Америки. Законом вводились привилегии Гонконгу, в первую очередь, в экономической сфере.
Благодаря им город превратился в незаменимого посредника, наличие которого позволяло китайскому бизнесу обходить введенные за последнее время американские запретительные тарифы и пошлины, а также ограничения на экспорт в Китай определенных технологий. Отмену или кардинальное изменение закона почувствует на себе вся китайская экономика. А ей новые стрессы ни к чему. Она итак находится не в лучшем состоянии – и из-за карантинных ограничений, и вследствие объективных экономических причин: еще до пандемии темпы роста ВВП страны замедлились.
Орел невзлюбил дракона
Неизбежно пострадают лоббисты сохранения на прежнем уровне экономических связей США и КНР, связанные с Коммунистическим союзом молодежи Китая. «Комсомольцы» — одна из пяти-шести властных группировок, определявших последнее тридцатилетие политический ландшафт страны. Они имеют крепкие позиции в провинции Гуандун, сильно зависимой от экспорта в США.
Положение «комсомольцев» последнее время заметно пошатнулось. Теперь их более изоляционистски настроенные противники из других конкурирующих группировок (военные, шанхайцы, выходцы из провинции Шэньси), стараниями США получат в свои руки дополнительный козырь. Тем более, что волнения в Гонконге в ближайшее время наверняка усилятся. А Трамп намерен создавать новые проблемы для правящей элиты КНР. В своей речи он пообещал санкции против конкретных персоналий, причастных к уничтожению автономии Гонконга. Значит, американские правоохранительные органы будут активнее ловить по всему миру китайских чиновников и бизнесменов, благо, охота на них уже давно началась.
Показательно, что накануне речи Трампа Верховный суд канадской провинции Британская Колумбия снял ограничения на экстрадицию финансового директора компании Huawei Мэн Ваньчжоу. Она была задержана в 2018 году по запросу США, где ее обвиняют в мошенничестве и нарушении режима санкций в отношении Ирана.
Речь Трампа фиксирует, что система американо-китайских отношений, в том виде, в котором она существовала последние сорок лет, исчезает. Годами обе страны экономически дополняли друг друга, выводили за скобки разницу политических режимов, а промышленный рост КНР обеспечивался спросом в США. Теперь всего этого не будет. Но считать, что виноват в этом исключительно Трамп — значит серьезно преувеличивать его роль в истории. Задолго до него превращение Китая в «мастерскую мира», происходящее за счет американского реального сектора, начало раздражать влиятельные круги США. Страх, что когда-нибудь китайская экономическая мощь может конвертироваться в политические претензии на глобальное лидерство, рано или поздно должен был привести к конфликту. Трампу отошла лишь роль спускового крючка. Он ее и исполнил.
Автор Геннадий Рушев
https://expert.ru/2020/05/30/tramp-usilivaet-davlenie-na-kitaj_1/
***
«Трамп начинает новую холодную войну»
Когда Китай объявил программу «Сделано в Китае — 2025», поставив цель стать технологическим лидером, то противостояние США с Китаем стало неизбежным.
«Эксперт» поговорил с Алексеем Масловым, главой Школы востоковедения, профессором факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ о том, зачем США вновь вступают в конфронтацию с Китаем и к чему эта война может привести.
«Эксперт»: — Чего сейчас пытается добиться Трамп, по сути, развязывая новую фазу торговой войны с Китаем? Это только предвыборный жест или же часть продуманного и долгосрочного экономического плана?
Алексей Маслов: — Конечно, это продуманный экономический и политический план. С самого начала Трамп очень методично вел войну с Китаем. И вел он ее, скажем так, довольно научно. Он делал это не просто путем разрозненных обвинений Китая, например, в нарушении прав человека, а сразу начав методичную атаку по всем фронтам. Поэтому для Трампа — это не предвыборная история, а продуманная и долгосрочная стратегия.
Я полагаю, что необходимость этой войны, была продиктовано тем, что Китай объявил о своей претензии на мировое лидерство в области технологий. То есть пока Китай претендовал на лидерство в области поставки товаров и различных услуг, это мало тревожило Белый дом. Китай как «мировая фабрика» для США не представлял никакой угрозы. Когда же Китай объявил программу «Сделано в Китае — 2025», поставив перед собой цель стать лидером в области мировых технологий, то вот здесь интересы США оказались существенно затронуты и противостояние с Китаем стало неизбежным.
И теперь главная задача для Вашингтона состоит в том, чтобы Китай не мог больше пользоваться теми благами глобализации, которые изначально выстраивались по американскому образцу и под американские интересы. Китай стал угрозой для США практически по всем направлениям. И поэтому тот факт, что именно при Трампе стала развязываться эта торговая война, не более, чем совпадение. Любой другой президент, я думаю, развернул бы точно такую же политику.
— Но почему Трамп не удовлетворился уже достигнутой сделкой с Китаем?
— Я думаю, что его изначальной целью не была сама эта сделка. Мы видим, как США наносит сразу несколько ударов по Китаю одновременно. И достигнутая в январе сделка стала просто пробным ударом, который показал уязвимость Пекина. Вместо того, чтобы занять очень жесткую позицию противостояния, Китай так или иначе пошел на переговоры, так что, наверное, впервые за всю историю ВТО одна страна навязала другой в обязательном порядке покупку товаров по определённым условиям, не предусматривавшим какой бы то ни было конкуренции. И Китай по всей видимости руководствовался именно тем, чтобы, не вступая в открытый конфликт, выиграть время.
Однако идея самого Трампа заключалась в том, чтобы понять, насколько жестко Китай готов сражаться. И ведь параллельно этой сделке была запущена целая серия атак на высокие технологии Китая. Например, ограничение продажи микрочипов китайским компаниям со стороны США. Или программа по закрытию продажи китайскими компаниями своей продукции на территории США и в других странах, союзных Вашингтону. Но Китай все равно не реагировал резко. Тогда Белому дому стало понятно, что Пекин можно давить по всем фронтам. И теперь США начинает идеологическую атаку именно на коммунистический Китай, пытаясь отделить «плохой» коммунистический Китай от «хорошего» китайского народа.
Все это очень напоминает холодную войну, которая разворачивалась против СССР: мы видим те же запреты на экспорт технологий, те же торговые ограничения. Но ситуация сегодня заметно изменилась, потому что США и СССР не были тогда так тесно экономически связаны, в то время как сегодня связь с Китаем с США куда более тесная. И потому характер этой войны будет иным.
— Чего в принципе может добиться Трамп этой войной? И насколько к ней готов Китай?
— Китай, судя по всему, не был готов к широкомасштабной войне. Китай нормально себя чувствует в перетягивании канатов по тарифам, а вот война по всем фронтам для него в новинку. Тем более, что Китай уже до этого встал перед лицом целого ряда внутренних вызовов, которые он начал постепенно преодолевать. Например, проблема ловушки уровня средних доходов, удорожание производства внутри страны, старение населения, сокращения внутреннего рынка, сокращение экспорта. И в рамках преодоления всех этих проблем китайским руководством, в частности, и было принято решение перейти от идеи «мировой фабрики» к идее высокотехнологичной страны. То есть Китай решил сделать тот же рывок, какой в свое время был осуществлен Японией, Южной Кореей и Гонконгом.
Однако перед лицом нового вызова – пандемии – США сумели найти еще одно слабое место у своего противника. Трамп начал обвинять Китай в сокрытии информации о коронавирусе, окончательно поставив Пекин в положение постоянно защищающегося. И сегодня США всеми силами пытается оттянуть от Китая те страны, которые поддерживали его в том или ином виде. Главным образом, это страны, которые входят в проект «Один пояс и один путь».
— Можно ли говорить о том, что выход США из договора по «Открытому небу» и СНВ-3, затрагивающий вопросы безопасности Китая, – это пролог к новой Холодной войне?
— Я думаю, что это серьезный вызов не только Китаю, но и всему миру. США очень важно показать сейчас, что они разворачивает новую геополитическую программу. Дело в том, что старая геополитика и старая концепция глобализации очень успешно стала использоваться Китаем и Россией. В то время, как США изначально выстраивали эти политические конструкции под себя. Поэтому их переориентация и перестройка – это вопрос будущего Вашингтона.
Кроме того, сам по себе договор по «Открытому небу» очень серьезно устарел. Он работал эффективно в старых геополитических условиях, но не работает сегодня. И поэтому США важно подчёркнуто демонстративно выйти из этого соглашения, чтобы все увидели, что США предлагает новую военную концепцию, в рамках которой Америка хочет начать новую холодную войну. На этот раз – с Китаем.
— Можно ли говорить о том, что в целом Китай сейчас будет переходить на модель замкнутого контура – с фокусом на внутренний рынок, а не на экспорт?
— Думаю, что нет. Китай просто показывает на что будет сделан упор в ближайшее время. В Пенкине понимают, что мировой рынок пока не оживает, поэтому нужно возмещать экономические потери за счет внутреннего рынка. Более того, ставка на внутренний рынок важна еще и в связи с тем, что внешнеполитическое давление на Китай будет продолжаться. И этому давлению можно успешно противостоять, если удастся создать мощную изолированную экономику.
— Насколько России выгодна новая фаза экономического противостояния Китая и США?
— Как ни странно, Россия очень мало сумела получить от спокойного взаимодействия Китая и США. Но сейчас для нас появляется новое «окно возможностей» – как политических, так и экономических. Но самое главное – не занимать в этой войне ни сторону США, ни сторону Китая. И то, и другое направление для Москвы, по-своему, очень важно. И вместе с тем именно сейчас России нужно очень быстро наращивать свой технологический и индустриальный потенциал. А для этого также нужно создавать свой замкнутый внутренний экономический контур.
Автор Тихон Сысоев
https://expert.ru/2020/05/30/tramp-nachinaet-novuyu-holodnuyu-vojnu/
***
Религиозная и региональная политика как инструменты давления США на КНР
Американскую стратегию на Китае в настоящее время «заклинивает» точно так же, как в свое время на Советском Союзе. Настоящая причина этого, о которой уже приходилось говорить, – опережающие темпы китайского развития, которые при сохранении нынешней динамики позволят КНР очень скоро и очень существенно обойти США. И именно подобная динамика, между прочим, лежала в основе обеих мировых войн XX столетия.
Подвергая аналитическому разбору китайский раздел доклада рабочей группы по национальной безопасности и международным делам RSC — Республиканского исследовательского комитета — «Укрепление Америки и противодействие глобальным угрозам», мы уже отмечали, что «осью» документа служит идеология. Главным противником, «держателем» системы власти, авторы доклада считают Коммунистическую партию Китая и потому вешают на КНР ярлык «коммунистической нации», идеалы которой основаны на системе ценностей, «несовместимых» с американской. Но оппозиция коммунизма и капитализма — пусть основной, но не единственный срез заявленного в докладе противостояния США с Китаем. Другой срез представлен национально-религиозной и региональной тематикой, акцент в которой республиканские конгрессмены делают уже не на идеологической, а на территориальной эрозии КНР. Прежде, чем перейти к тому, как это проделывается, обратим внимание на две важные вещи.
Первое: сочетание идеологического давления с эксплуатацией территориальных аспектов государственной организации главного противника по Холодной войне в полной мере уже применялось американской стороной в противостоянии с СССР. И тогда главное внимание также уделялось противостоянию ценностей. Закрытая часть соответствующих рекомендаций центрам принятия решений в США — так называемая «длинная телеграмма» Джорджа Кеннана, временного поверенного в делах США в СССР, написанная на профессиональном дипломатическом языке, — была отправлена из Москвы в Вашингтон 22 февраля 1946 года. Не прошло и двух недель, как она получила распространение и в публичной сфере. Обнародовать общедоступную версию идей Кеннана поручили британскому экс-премьеру Уинстону Черчиллю, который 5 марта того же года оформил ее в Фултонской речи метафорой «железного занавеса», опущенного между Западом и Востоком. Проведя соответствующие параллели, можно с высокой долей уверенности утверждать, что термин «коммунистическая нация», примененный по отношению к КНР, является эквивалентом тогдашнего «железного занавеса», и его использование означает объявление Америкой Китаю холодной войны 2.0, аналогичной той, что велась против СССР. То есть гибридной борьбы на уничтожение, которая, помимо гонки вооружений в военной сфере, ведется и в других сферах. Каких именно? В соответствии с типологией российского военного аналитика Татьяны Грачевой, военное противостояние, как и экономическое, отражает низший тип конкуренции, сосредоточенный в физическом пространстве. Помимо него, существует более высокий тип противостояния в ментальном пространстве, решающим фактором которого является информационная сфера; еще выше находится духовное пространство, отражающее конкуренцию в религиозно-культурной сфере, и подтверждением справедливости такой градации как раз и служит апелляция американской стороны к ценностям.
Если обратиться к опыту СССР, то причиной нашего поражения в Холодной войне 1.0 стал уход в физическое противостояние с США при практически полной неготовности поздней советской власти вести борьбу в ментальном и духовном поле. Недооценка важности сражения за умы и сердца людей, в том числе своих граждан, а также неспособность отстаивать собственную систему ценностей. Избавляясь от любых иллюзий и понимая, что речь сегодня идет именно о ремейке Холодной войны, опытом участия в которой США располагают, а Китай — нет, китайским концептуальным центрам нельзя ограничиваться наращиванием экономического и военного потенциала; нужно не менее активно и, главное, наступательно действовать в высших сферах. Республиканский анализ показывает, что определенные выводы из провала СССР китайской стороной сделаны. Вот красноречивый фрагмент начальной части китайского раздела. «Авторитарный режим Си Цзиньпина является угрозой свободе и правам человека не только внутри Китая, но и во всем мире. Усилия КПК в экономической и военной сфере направлены на достижение альтернативной формы управления, которая заменяет наше (американское — В.П.) понимание свободы и прав человека «правами с китайской спецификой». И отвергает идею о том, что Создатель наделил всех людей определенными неотъемлемыми правами». По сути, здесь говорится о системном характере противостояния США и Китая, каждый из которых предлагает миру собственную ценностную модель, основанную соответственно на индивидуализме и личном преуспевании и на коллективизме и общих целях. То же самое происходило и в Холодную войну с СССР; ценностное противостояние было заявлено, но в конце концов от него отказался сам Советский Союз, в верхах которого возобладало стремление к конвертации власти в собственность, то есть как раз в личное преуспевание. Следует признать, что по этому же пути долгое время двигался и Китай, копируя советскую деградацию. Но после XVIII съезда КПК, и именно это отмечают авторы доклада, когда говорят о «режиме Си Цзиньпина», картина меняется; у КПК, в отличие от КПСС, нашлись внутренние резервы развернуть ту самую жесткую борьбу с коррупцией, которая вернула общественное доверие партии не только как к руководящей силе общества, но и как к носителю коллективистских смыслов бытия, общенациональному штабу, действующему в широких общественных интересах.
Последнее, на что здесь следует обратить внимание, — это мина замедленного действия, которая в настоящее время подкладывается под Китай с помощью религиозной экспансии, осуществляемой внешними протестантскими центрами преимущественно через Южную Корею и католическими — через Ватикан, который в последние годы сильно активизируется на китайском направлении. Если в СССР эта экспансия в свое время легла на «благодатную» для экспансионистов почву официального атеизма, создавшего провал в духовно-ценностной сфере, то в Китае, ввиду несовместимости его традиции с монотеизмом Запада, существует риск несвоевременного, запаздывающего распознавания этой угрозы, ведущего к тем же самым возможным последствиям. Но это все стратегические темы, требующие отдельного разговора.
А вот с точки зрения тактической повседневности, обращенной в ближнюю и среднюю перспективу, и это второй важный момент, обращае на себя внимание та часть китайского раздела американского доклада, которая посвящена подрыву стабильности в окраинных территориях КНР, считающихся на Западе «проблемными». Речь идет Синьцзяне, Тибете и Гонконге (Сянгане). Американская подрывная тактика, еще раз продемонстрированная в докладе, с одной стороны, также повторяет действия, которые осуществлялись в свое время против СССР в рамках принятого в июле 1959 года P.L. 86−90 — «Закона о порабощенных нациях». Перечисление регионов КНР сейчас тем более характерно, что точно такое же перечисление, включавшее не только союзные республики СССР, но и социалистические страны Востока Европы, содержалось в антисоветском P.L. А в нынешнем докладе в качестве аналога «сферы советского влияния» применительно к Китаю используются спекуляции вокруг «кредитного порабощения» стран — участниц проекта «Пояса и пути». С другой стороны, появляется и новый момент, даже два. Во-первых, в отличие от P.L., в котором эксплуатировался этнический фактор, в отношении Китая ставка делается на религиозный. В Синьцзяне в центр «вопроса» ставится прежде всего принадлежность «титульного» населения — уйгуров — к исламу, а в Тибете все спекуляции осуществляются вокруг далай-ламы, что не только выводит на передний план буддистский фактор, и надо понимать, что удар наносится весьма расчетливо, с намеком на исторические трения, существовавшие между буддизмом и конфуцианством в самом Китае. Но и предпринимается попытка подлить масла в огонь китайско-индийских противоречий, связанных с пребыванием далай-ламы в Индии, невзирая на то, что местные власти, особенно при правлении Нарендры Моди, контакты с этим духовным лидером фактически свели к нулю. Во-вторых, интересно, что религиозные спекуляции, пусть и негласно, имеют место и применительно к подрывной деятельности США в Гонконге, где еще в 2013 году, во время первой «революции зонтиков», одним из студенческих лидеров протеста стал выпускник «Объединенного христианского (протестантского — В.П.) колледжа» (Коулун) Джошуа Вонг. В прошлогодних протестах он также «засветился», причем на инструктаже у сотрудницы американского генконсульства Джулии Иде. Но главный фактор, который используется в Гонконге, конечно же, идеологический: апелляция к принципу «одна страна — две системы», под предлогом которого мягко проводится и внушается мысль об экстерриториальности автономии, куда центр «не должен совать нос», и об «особом» гонконгском «этносе», в чем американская, а также подогреваемая извне внутренняя оппозиционная пропаганда повторяет нынешние тайваньские власти, также спекулирующие на некоем якобы «этническом обособлении» местных китайцев от материковых.
Как в республиканском докладе это выглядит «в натуре»?
Гонконг: «В июне 2019 года более двух миллионов человек в Гонконге протестовали против попыток Китая принять закон о выдаче, который полностью разрушил бы верховенство права и гражданские свободы. Нынешние действия Китая по насильственному захвату Гонконга подрывают его автономию и демократию и нарушают прошлые международные соглашения Китая (речь идет о распространении на автономию принципов обеспечения государственной безопасности, принятых в КНР — В.П.). Кризис в Гонконге является переломным моментом в битве между свободой и авторитаризмом. США надлежит удвоить защиту наших ценностей свободы, демократии и прав человека в рамках стратегии противодействия угрозе Китая».
Можно долго рассуждать о том, что в мире существуют и другие системы ценностей, поэтому навязывание американских в качестве экстерриториальных неправомерно, а можно осознать, что конгрессмены правящей в США партии под видом ценностей продвигают экспансионистский императив сохранения американского господства, которое, собственно, и вынесено в заголовок доклада. А ценности в своем первозданном виде, как смыслы бытия, здесь вообще ни при чем, тем более что американской стороной отстаиваются не естественные христианские ценности Запада, а другие, приобретенные путем его извращения, отличающиеся от христианских на 180 градусов, имеющие своим источником масонство — как «антицерковь», «церковь антихриста».
Синьцзян: «Китай рассматривает Синьцзян ключевым вопросом внутренней стабильности. США должны более жестко, чем сейчас, реагировать на массовые притеснения в Синьцзяне, превращая эту тему в главный вопрос отношений с Китаем. Конгресс должен установить, что товары из Синьцзяна производятся принудительным трудом, и запретить их импорт в соответствии со статьей 307 Закона о тарифах 1930 года. По этой статье, продукцию, полностью или частично произведенную с использованием принудительного труда, запрещается ввозить в США, она подлежит конфискации, а обстоятельства ее появления — уголовному расследованию со стороны ФБP» (по аналогии с мерами, действующими по отношению к КНДР — В.П.).
Тибет: «…Является «оккупированной страной», и США должны оказывать давление на Китай с тем, чтобы он начал конструктивные переговоры с далай-ламой».
Надо подчеркнуть, что эти слова не расходятся с делами. Во-первых, в отношении всех трех регионов в США приняты внутренние законы, распространяемые на международную сферу с помощью продвигаемого американской стороной принципа экстерриториальности. Одновременно осуществляется апелляция к американской и через нее к международной общественности, примером которой служит опубликованный в конце апреля ежегодный обзорный доклад Федеральной комиссии по международным религиозным свободам, выводы которого включают КНР, наряду с Россией и рядом других стран, в своеобразный черный список «злостных» нарушителей. Во-вторых, проводятся международные кампании, в рамках которых США прибегают к давлению на сателлитов с целью их вовлечения в антикитайские пропагандистские кампании в своих интересах. Примеры: прошлогоднее обращение к Верховному комиссару ООН по правам человека «в защиту уйгурских мусульман» Синьцзяна или нынешний нажим Вашингтона на Лондон, когда госсекретарь Майк Помпео открытым текстом требует от британского «Форин-офис» определиться, на чьей стороне тот находится в вопросе о Гонконге. В-третьих, жесткой критике со стороны США подвергаются попытки КНР повысить уровень представительства в международных организациях. Спекулируя на ситуации вокруг ВОЗ в связи с пандемией, республиканские конгрессмены проговариваются и обвиняют Китай в попытке создать параллельную систему глобального управления. Это признание «по Фрейду» — и это главное, что по-настоящему волнует Вашингтон, для которого допустить подобное значит добровольно уступить глобальную гегемонию.
Чем отвечает Китай? Отстаивая принципы внешней политики, основой упор в Пекине делают на внутренних вопросах; предпринимаются усилия по расширению базы поддержки центральной власти в «проблемных» регионах. Одних только новых рабочих мест за февраль — апрель текущего года в Синьцзяне было создано 180 тыс. Тибет, в свою очередь, в 2019 году занял лидирующие позиции во всей стране по темпам роста среднедушевых доходов жителей. В обоих автономных районах постоянно совершенствуется транспортная и иная инфраструктура, серьезные меры принимаются по улучшению охраны окружающей среды. И т.д. Тем не менее, как видим, все это американской стороной пропускается мимо ушей, в расчет не берется, а нажим на Китай продолжает усиливаться.
То есть надо четко понимать, что американскую стратегию на Китае в настоящее время «заклинивает» точно так же, как в свое время на СССР. Настоящая причина, о которой уже приходилось говорить, — опережающие темпы китайского развития, которые при сохранении нынешней динамики позволят КНР очень скоро и очень существенно обойти США. Именно подобная динамика, между прочим, лежала в основе обеих мировых войн XX столетия: в первом случае Англия, понимая, что Германия в перспективе ее обходит, всячески провоцировала Берлин, притесняя его в колониальном вопросе. Во втором случае Германия, несмотря на мощь, достигнутую к концу 1930-х годов, по динамике не имела шансов ни против США, ни против СССР, потому и развязала войну, пока не поздно. Подобные закономерности действуют и сегодня, в углубляющемся противостоянии США и Китая. Исторический опыт неопровержимо доказывает, что отстающий в перспективе, исчерпав мирные способы торможения конкурента, переходит к военным. В случае с КНР к этому Вашингтон побуждает и многократный ядерный перевес. Сохранение глобального статус-кво в этой ситуации невозможно без России, с учетом сопоставимости нашего стратегического ядерного потенциала с американским. Любое нарушение этого баланса приближает человечество к войне на уничтожение.
Сколько такая ситуация будет продолжаться? До тех пор, пока Запад во главе с США сохранит приверженность глобализации как способу не только пролонгации, но и вечного закрепления своего господства. По иронии судьбы именно Дональд Трамп, вопреки конъюнктурному толкованию его действий парламентариями собственной партии, стремится эту ситуацию изменить. Выступление американского президента в военной академии West-Point с фактическим отказом от дальнейшего участия в глобализации — шаг в верном направлении. И если Трампу удастся в столь сложной обстановке все-таки выиграть президентские выборы при том, что оппоненты уже открыто заговорили об «американском майдане» — кампании гражданского и даже военного неповиновения при «не том» исходе выборов — очень многое в США может измениться. Во всяком случае, только при этом условии можно говорить о практических подходах к реализации «треугольной» конструкции Генри Киссинджера «Москва — Пекин — Вашингтон». Поражение же Трампа неминуемо подхлестнет в окружающем нас мире, и в каждой из трех наших стран, другие, куда менее оптимистичные тенденции, связанные с новым укреплением ослабленного сегодня «глубинного государства». Как будет — посмотрим; ждать развязки, похоже, остается недолго.
Автор Владимир Павленко
https://regnum.ru/news/polit/2982165.html