О позиции России, НАТО и Евросоюза в карабахском конфликте

Information
[-]

***

Фронт и «Смерч». Россия продолжает прилагать усилия по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе

Россия продолжает прилагать усилия по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе. На прошлой неделе президент РФ Владимир Путин поговорил со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом, и оба лидера, как заверили в Кремле, «подтвердили важность соблюдения гуманитарного перемирия». Однако бои продолжаются вдоль всей линии соприкосновения.

Корреспондент “Ъ” Александр Черных побывал в окрестностях города Агдама, покинутого азербайджанцами в 1993 году, и выяснил у жителей армянского фронтира, что угроза потери урожая беспокоит их едва ли не больше, чем уже ставшие привычными обстрелы. А его коллега Кирилл Кривошеев с азербайджанской стороны своими глазами увидел, как война вернулась туда, откуда она четыре года назад, казалось, ушла навсегда.

«Пытаемся понять, что с урожаем делать»

В среду премьер-министр Армении Никол Пашинян отчитался перед нацией о промежуточных итогах обострения. Он признал, что войска непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР) отступили «на двух направлениях». Но добавил: армия «полностью контролирует ситуацию». Заодно он упомянул, что в 2018 году Азербайджан на переговорах требовал отдать семь районов Нагорного Карабаха в обмен на мир. Один из них — окрестности города Агдама, покинутого азербайджанцами в 1993 году, в ходе первой карабахской войны. В НКР его считают частью близлежащего Аскерана.

***

Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:  

 

Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.

Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!

***

На въезде в Аскеран нашу машину в первый раз за неделю тормозит военный патруль. Люди в камуфляжной форме изучают аккредитации, потом спрашивают, куда мы, собственно, едем — до границы с Азербайджаном осталось несколько километров.

— Хотите посмотреть Агдам? Без проблем, но только на свой страх и риск — там небезопасно, прилетают снаряды,— предупреждает военный.

Мы медленно проезжаем несколько кварталов покинутого города. Большинство строений разрушены — пожелтевшие кирпичные стены заросли чертополохом и диким виноградом. Между ними бродят коровы. Смотреть не на что — трудно поверить, что эти скучные развалины могут быть поводом для ожесточенной войны. Размышления прерывают звуки взрывов — явно неподалеку.

— Поедем дальше по дороге? — спрашивает водитель.— Но там пусто, азербайджанцы давно бежали, сами знаете. А с их стороны вернулись армяне из Баку. Поедем лучше покажу вам села вокруг Агдама. Сами услышите, хотят ли там люди оказаться частью Азербайджана. Машина разворачивается, потом спускается на проселочную дорогу. Через полчаса раздается еще несколько взрывов. Водитель показывает в окно: над той самой агдамской дорогой, с которой мы свернули, поднимаются столбы черного дыма.

На окраине поселка нас встречают несколько пожилых мужчин, «за главного» у них 60-летний Мамвел. Первым делом он просит перевести смартфоны в авиарежим — «чтобы дроны не засекли, чтобы на фотографиях нельзя было геолокацию определить». По той же причине нельзя указывать в материале название поселка: «Зачем туркам знать, сколько нас тут». В селе обычно живут 400 человек, теперь осталось около 50. Женщин и детей отправили к родственникам в Армению, парни и молодые мужчины ушли на фронт.

— Остались мы, старики,— говорит вполне крепкий Мамвел.— Вот пытаемся понять, что с урожаем делать.

В селе повсюду растут ухоженные гранатовые деревья, которые склонились к земле под тяжестью плодов.

— Гранаты, хурма, виноград,— перечисляет Мамвел, не обращая внимания на шум далекой канонады.— Все это мы растим. Но самое лучшее у нас — это гранаты. Со своего участка в 10 га он получает их около 300 тонн.

— Все в Россию идет, через Армению,— говорит мужчина.— Что-то на сок, но в основном так свежим и продаем. Я, например, в Москву продаю — в магазины, на рынки.

Как конфликт в Нагорном Карабахе разгорелся с новой силой

Обычно Мамвелу помогают три сына: 19, 28 и 33 лет. Все они ушли на фронт, средний сын недавно был ранен и лежит в госпитале.

— Так что же, мы в этом году не дождемся в Москве гранатов?

— Помнишь, как Фрунзик (актер Фрунзик Мкртчян.— “Ъ”) говорил в кино? "Я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся". Я думаю, все от Путина зависит. По телевизору говорят, что надо миротворцев вводить — вот мы только русских братьев-христиан ждем. Никто другой здесь настоящий мир не принесет. Как, кстати, здоровье вашего корреспондента российского? Все хорошо у него? (Имеется в виду журналист Юрий Котенок, раненый при обстреле собора в Шуши.— “Ъ”.)

— Мы здесь российское телевидение смотрим, оно к нам добивает,— подхватывает седой Рафик в белой капитанской кепке.— «Россия 2», «Россия 24», НТВ — все это нам показывают. Мы смотрим, мы думаем, что Путин на нашей стороне. Хотя оружие он зря азербайджанцам продает. Нельзя на крови христиан делать бизнес.

Нас ведут в гости — показывать местное ополчение. Здесь все как в фильмах Эмира Кустурицы про воюющую Югославию: сельский дом с садом, два огромных белых пса, гогочут гуси, тут же под ногами вертятся куры, цыплята, из сарая ревет бычок. Посреди этого живописного хаоса курят два крепких седых деда в камуфляже. Один в знак приветствия поднимает над головой «калашников» и радостно трясет им.

— Вот наш ответ туркам! Вот наш ответ Алиеву (президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву.— “Ъ”)!— кричит 62-летний Анушиван.— Это наша земля, мы здесь жили, мы здесь будем жить!

Его товарищ Хачик беседует спокойнее.

— Я советский солдат, я в Афганистане воевал. Потом тут воевал, защищал родину. Теперь мои два сына воюют. Так всегда было и будет. Даст бог, живыми вернутся,— говорит он, затягиваясь сигаретой.— Я и сам пришел на пункт сбора, мне говорят: дед, тебе 57 лет, иди домой. Я спорить не стал. Но надо будет, снова пойду воевать.

По ночам оба аксакала патрулируют с овчарками ближний перевал — «чтобы диверсанты не прошли». Анушиван показывает, как заряжает патронами рожок автомата.

— Видите, укладывает трассерные через один. Это чтобы ночью по беспилотникам стрелять, видеть в темноте, куда очередь вести,— объясняет Рафик.

Я не выдерживаю:

— А откуда у вас автомат вообще?

Все смеются:

— Всегда тут был.

Через забор сосед что-то кричит на армянском, протягивает мобильник.

— Извините, отойду — сын звонит с фронта,— говорит Хачик.

— Ну что, поехали, пока не стемнело,— торопит нас водитель.— Сейчас солнце вот за ту гору уйдет — и через 15 минут уже темно. А с включенными фарами ехать нельзя, по ним бьют прицельно. И дроны, и гаубицы. Хотя мы, конечно, давно научились без света ездить.

«Мы знаем, что государство нам поможет»

Тем временем находящийся в Азербайджане корреспондент “Ъ” в среду решил поехать на самый загадочный участок фронта — южный. Именно там находятся города Джебраил и Гадрут, которые азербайджанская сторона называет перешедшими под свой контроль, в то время как армянская отрицает поражение. Помочь найти истину могли бы фотографии узнаваемых мест, но, как утверждают в Ереване, возможность фальсификации есть даже в этом случае. Как заявил представитель Минобороны Армении Арцрун Ованнисян, небольшие диверсионные группы азербайджанцев проникают в населенные пункты (людей там нет или почти нет) и, сфотографировавшись с национальным флагом, спешно уезжают. Наконец, различные источники сообщали о высадке арабских наемников именно на южном участке фронта, в городе Горадизе (в Баку эту информацию категорически отрицают).

Пикапы с бойцами в кузове по дорогам ездят, но это, как нам объяснили, пограничники — здесь все населенные пункты стоят на реке Аракс, а за ней — Иран. Мужчины в пикапах одеты в одинаковую темно-зеленую форму, максимальная вольность — черная бандана вместо кепки. Как утверждает армянский сайт военных новостей Razm.info, сирийцы-наемники выдавали себя именно за пограничников. Но пробыв несколько дней на этой войне, начинаешь понимать: воевать на «тачанках» со станковым пулеметом тут просто негде — всю работу делает артиллерия.

Москва попыталась сблизить позиции Баку и Еревана

Как бы ни хотелось лично проверить продвижение азербайджанских войск, это тоже невозможно. По дороге туда несколько блокпостов, на одном — столпотворение машин. Много солдат с автоматами — и все нервные. Как говорят, в машину прямо на дороге попал снаряд, вперед почти никого не пускают. Нас отправляют в штаб — пить чай с пряниками. Когда чай попили, офицер предлагает еще и пообедать в соседнем кафе, но мы отказываемся — нужно спешить. Нервные солдаты снова сомневаются, но все же дают проехать — командир же разрешил. На дороге встречаем несколько машин, специально покрытых толстым слоем грязи. Так делают многие — считается, что это позволяет остаться незамеченным для беспилотника. Ударных беспилотников у армянских военных нет — только наблюдательные. Но и они могут корректировать огонь.

Максимум, куда нас пускают,— это Джоджуг-Марджанлы, село в Джебраильском районе. До 2016 года оно было практически безлюдным — единственной семьей, которая осталась там после 1994 года, была семья фермера Октая Газиева. На горе Леле-Тепе стояли армянские войска, и из-за постоянных обстрелов жить в селе было практически невозможно. Но в апреле 2016 высота была взята Азербайджаном, и в село вернулась нормальная жизнь. Государство построило для всех, кто жил в Джоджуг-Марджанлы до войны 1990-х годов, одинаковые дома, школу и мечеть. В мае 2019 года корреспондент “Ъ” уже был в том селе — тогда на пороге школы смеялись дети, а в фургончике у дороги продавали мед. Теперь и сюда вернулась война. Подробно рассказывать, что мы видели по дороге, нельзя — это раскроет расположение военной техники, что строго-настрого запрещено делать работающим в Азербайджане иностранным журналистам. Если коротко: бронетехника, реактивные системы залпового огня (РСЗО) «Смерч», грузовики и джипы с грязевой маскировкой.

Первая постройка у въезда в село — магазин, принадлежавший Октаю Газиеву. Теперь от него не осталось ничего — видно только сгоревшие полки. Примерно неделю назад сюда угодил снаряд. «Мы знаем, что государство нам поможет, но и сами готовы при необходимости помочь государству»,— говорит хозяин. В его доме гости, на столе отварной барашек и, внезапно,— армянский коньяк Daniel. Этикетка на армянском. Откуда — рассказывать отказывается: «Подарили, трофей!»

Его сосед Шахин Гусейнов переехал уже после 2016 года — из Баку. На месте довоенного дома его семьи сейчас окопы, но государство выделило новый дом и «подъемные» деньги. Шахин решил заняться птицеводством: завел уток, индюшек — примерно 50 голов. Теперь есть только небольшой курятник, и огромная, метров пять глубиной, воронка в огороде — последствие попадания снаряда от РСЗО «Смерч».

Дом цел, но у входа видно большую трещину. Хозяин разрешает залезть на крышу — оттуда видно, что таких, как он, в селе много. Пока пьем чай, вдалеке громыхают взрывы, и, кажется, они приближаются.

Авторы Кирилл Кривошеев, Александр Черных

https://www.kommersant.ru/doc/4531050?from=doc_vrez

***

Безразличие или беспомощность? НАТО и ЕС проводят политику невмешательства в карабахском конфликте

Евросоюз, как и НАТО, проводит своего рода политику невмешательства в конфликт между Азербайджаном и Арменией по поводу Нагорного Карабаха. Но если в НАТО тон задали США, то в ЕС — Германия. С чем это связано и что означает?

«Немецкие политики встревожены резким обострением конфликта между Арменией и Азербайджаном вокруг Нагорного Карабаха и призывают стороны немедленно прекратить огонь и начать переговоры. Форум для это есть — Минская группа ОБСЕ»,— это было сказано пресс-секретарем канцлера Штеффеном Зайбертом 28 сентября, буквально на следующий день после «рестарта» конфликта. А уже 29 сентября Ангела Меркель поговорила по телефону с руководителями обеих стран не только как канцлер, но и как глава правительства страны, председательствующей в ЕС. Она подчеркнула необходимость немедленного прекращения огня и возвращения за стол переговоров, после чего бурная немецкая активность затихла.

Уйти от оценок

Больше того, представители правительства ФРГ взяли курс на то, чтобы избегать любых конкретных формулировок. Так, на пресс-конференции в начале октября официальный представитель МИД ФРГ не ответила прямо на вопрос, считает ли правительство Германии Нагорный Карабах частью Азербайджана.

Парламентарии высказываются более открыто, но просматривается, что единого мнения у них нет. Скажем, председатель германо-южнокавказской парламентской группы в Бундестаге Барбара Хендрикс (СДПГ) в интервью Deutsche Welle не решилась возложить ответственность за обострение ситуации ни на одну из сторон, но подчеркнула, что «международное право однозначно на стороне Азербайджана».

А депутат Европарламента Сергей Лагодинский (партия зеленых, ФРГ), напротив, считает, что в эскалации конфликта заинтересован Азербайджан, имеющий в лице Турции «очень сильного союзника, который хочет в очередной раз подчеркнуть свое региональное геостратегическое значение».

Таблоид BILD в начале октября опубликовал интервью, в котором на прямой вопрос, чего же он ожидает от Меркель и Германии, премьер-министр Армении Никол Пашинян так же прямо ответил, что хочет услышать, наконец, четкую формулировку позиции. И эмоционально добавил: «Если Европа не оценит правильно геополитическое значение этой ситуации, то пусть не удивляется, если Турция вновь окажется под Веной»

Содержащийся в этих словах намек на события XVI века прочитали, но — что поразительно — публично на него никто и никак не отреагировал. Причем не только в политических кругах, но и в СМИ. На настоящий момент «зеленый» политик Лагодинский — один из немногих, кто вслух увязывает обострение в Нагорном Карабахе и конфликт между Турцией, Кипром и Грецией, возникший из-за желания Турции поискать газ в спорном регионе Средиземного моря (турецкие буровые суда явочным порядком ведут разведку запасов углеводородов в водах этих двух стран).

В этом конфликте, правда, позиция немцев и ЕС однозначна, поскольку и Кипр, и Греция — члены ЕС. Германия, повторюсь, сейчас председательствует в ЕС, и глава немецкого МИДа Хайко Маас от имени ЕС сразу заявил о «полной солидарности» с ними. И едва не начал переговоры со всеми сторонами конфликта о мирном урегулировании — 13 октября Маас встретился с руководителями Греции и Кипра, на следующий день собирался лететь в Турцию. Но именно в этот момент появилось сообщение о выходе в море турецкого судна Orcus Reis, ведущего разведку газа в море. Маас в нетипичной для него резкой манере назвал это провокацией и вернулся домой.

В общем, и в этом конфликте ни Германия, ни ЕС не готовы делать какие-то более резкие заявления, тем более грозить санкциями. Больше того, Евросоюз дал Турции время — аж до середины декабря — для раздумий о дальнейших отношениях с «западными соседями» и пока торопить ее не хочет. «Продолжение поисков газа стало бы серьезной помехой деэскалации и отношениям между ЕС и Турцией»,— заявил Маас. И еще деталь: специальный саммит по всему комплексу непростых отношений с Турцией ЕС откладывает уже с лета.

Связанные не одной нитью

Эта системная нерешительность Германии, которая нередко воспринимается и как нерешительность ЕС в целом, в любых спорах с Турцией объясняется целым клубком проблем. Большое, но вряд ли решающее значение имеет экономическая составляющая. Торговый оборот между ФРГ и Турцией — около 40 млрд евро. Турция — важнейший импортер немецкой продукции. Важно и то, что в этой стране работают 7,4 тысячи немецких компаний, а немцы — лидеры по прямым инвестициям в Турцию.

Германия также основной поставщик оружия Турции. В 2018 году туда ушла треть всего оружия, проданного немцами за рубеж. На этом немцы, по данным Минэкономики ФРГ, в 2018-м заработали 243 млн евро, а в 2019-м уже 250 млн. Правда, по данным Стокгольмского института проблем мира (SIRPI), и Греция в 2015–2019 годах закупила больше всего оружия у Германии. А греческий флот пополнили корабли, проданные Германией, хотя и не всегда самые новые. Всего же за 20 лет Германия продала Турции оружия на 2,6 млрд евро, а Греции — на 2,5 млрд.

При этом объем торговли Германии с Грецией в 2019 году составил 8 млрд евро. А благодаря экономическому кризису в конце 2010-х годов, когда в Греции шла приватизация, немцы купили крупные объекты инфраструктуры (аэропорты, телекоммуникационные компании, порты). Это уже объясняет, почему Германия играет большую, но теневую роль в конфликте и не выступает за санкции.

Однако, как заметила консервативная Welt, «у султана (так в ЕС все чаще стали называть президента Турции.— "О") есть и более совершенное оружие — беженцы. Именно оно позволяет Эрдогану управлять Европой, и против этого она бессильна».

Речь идет о беженцах из Азии, Африки, с Ближнего Востока. Пять лет назад, в 2015 году, примерно 1,5 млн — настоящее человеческое цунами — добрались до Европы. Это вызвало в большинстве стран форменную панику и привело к серьезным сдвигам в политике и общественных отношениях. Все последствия миграционного кризиса еще неясны (подробнее — см. «Огонек» №36 за 2020 год), но главное очевидно: новых потоков беженцев никто не хочет. А в Турции их сейчас около 5 млн — хватит на три цунами масштаба пятилетней давности. Эрдоган удерживает их в стране за деньги ЕС: канцлер Ангела Меркель от имени и по поручению Евросоюза заключила с Эрдоганом в 2016 году соглашение, смысл которого в основном именно в этом.

По официальным данным, ЕС обещал за содержание беженцев в общем и целом более 6 млрд евро (там было несколько соглашений). Но Эрдоган то и дело уверяет, что ЕС не выполняет своих обещаний, а потому постоянно грозится «выпустить» беженцев. Для этого ему, в принципе, достаточно открыть границу с Грецией. Если он на это пойдет, то 5 млн человек в ближайшее время могут оказаться в Западной Европе. Как это функционирует технически, «султан» показал уже в марте: беженцев на автобусах подвозили к границе, проходящей по речке, и направляли в сторону Греции. Меркель тогда снова пришлось вмешиваться, и через несколько дней проблема была снята. Хотя «цена вопроса» осталась невыясненной. Очевидно, что Германия и ЕС намерены любой ценой защититься от нового массового наплыва беженцев. Однако справедливо и другое: фраза «поздно пить боржоми» тут более чем уместна.

С чего все начиналось

Турки появились в ФРГ в 1960–1970-е годы как дешевая рабсила, гастарбайтеры, без которых, как думали тогда бизнесмены и политики, невозможно быстро развиваться экономически. Считалось, что они «погостят» и уедут, поэтому не учили языка, не стремились жить, «как немцы». Но жить в ФРГ, видимо, оказалось лучше, чем в Турции, и большинство предпочло остаться. Сейчас в Германии свыше 5 млн турок. Одни из них — граждане Турции, живущие постоянно в ФРГ, другие стали гражданами Германии. Но у них у всех очень прочные клановые связи, причем нередко часть семьи живет в Германии, а часть — в Турции. А это имеет массу последствий.

Скажем, нормальное (по понятиям большинства членов турецкой общины) явление, что мужа турецкой девушке, родившейся и выросшей в Германии, выбирают родственники, живущие в Турции (самоубийства по этому поводу не редкость. А на тему «столкновение цивилизаций на семейном уровне» снято множество фильмов, причем большинство — турецкими режиссерами).

Турки при этом хорошо организованы. В Германии несколько тысяч мечетей, исламских культурных центров и школ. Во всех крупных городах на западе страны и в Берлине (западном) есть в полном смысле слова турецкие гетто. Что это значит? Вывод очень простой: противостоять постоянному и повсеместному, зачастую неконкретному и незаметному давлению Турции Германия просто не в состоянии.

«Плохая интеграция выходцев из Турции становится все более серьезной проблемой»,— отметил на днях Герхард Шиндлер, возглавлявший в 2011–2016 годах немецкую разведслужбу (BND). Он выпустил сейчас книгу, где резко критикует миграционную и интеграционную политику Меркель: «Турки фактически живут в Германии своим параллельным миром, который все быстрее отдаляется от немецкого». Эту тенденцию и усиливающуюся идеализацию Турции «немецкими турками» невозможно предотвратить ни запретами, ни жесткими мерами, констатирует Шиндлер.

Мало того, проблема становится очевидной каждый раз, когда в Турции намечается турбулентность, связанная с конфликтами с соседями, выборами или, как в 2017 году, референдумом о расширении полномочий президента. Тогда за усиление власти Эрдогана проголосовало более половины граждан Турции, живущих в ФРГ, где Эрдогана постоянно «поливают». Интересно, к слову, что доля проголосовавших «за» в Германии была выше, чем в любой другой западной стране.

В Германии вообще самая большая турецкая община за пределами Турции. А в ней, сообщается в отчете службы защиты конституционного строя (VS), «как минимум 18 тысяч правых экстремистов, которых отличает высокая готовность к насилию и тяга к оружию». Так, сейчас серьезным источником опасности считаются «Серые волки», прославившиеся со времен покушения Али Агджи на папу римского Иоанна Павла II в 1981 году. Это группировка турецких националистов, не обязательно поддерживающих Эрдогана, но обязательно выступающих за «великую Турцию», которая должна объединить тюркские народы от Балкан до Западного Китая.

«Серые волки» обнаружены во всех турецких структурах ФРГ, даже в Бундесвере (!). Их врагами являются греки, курды, армяне, а союзником — «братский народ азербайджанцев». «"Серые волки" готовы вести борьбу с врагами и в Германии»,— сказал летом один из сотрудников службы защиты конституционного строя берлинской Tagesspiegel. И если бы только «волки»…

Главная проблема, пожалуй, формулируется так. Все течения и группировки, активно борющиеся в Турции за что-то, против кого-то или вовсе между собой, борются и в Германии. Проявлениями такой борьбы стали, в частности, нападения в июле этого года на армянские фирмы, рестораны и клубы в Кёльне и Гамбурге, а также поджог автомобиля посольства Армении в Берлине.

Как несложно понять, поводом для тех инцидентов стала первая волна военных столкновений между Арменией и Азербайджаном в этом году, куда менее острая, чем волна нынешняя, сентябрьская,— многие специалисты теперь квалифицируют ее как разведку боем. Выяснялась, похоже, во время этой «разведки» и возможная реакция Европы и выяснилась: на те столкновения, случившиеся летом, власти Германии не отреагировали никак. Поэтому сейчас эксперты по безопасности констатируют: именно безразличие к турецкой экспансии, взятое на вооружение европейцами, способствовало — и способствует — нынешнему обострению конфликта вокруг Карабаха.

Автор Виктор Агаев, Бонн

https://www.kommersant.ru/doc/4530995?from=doc_vrez


Infos zum Autor
[-]

Author: Кирилл Кривошеев, Александр Черных, Виктор Агаев

Quelle: kommersant.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Datum: 20.10.2020. Aufrufe: 49

zagluwka
advanced
Absenden
Zur Startseite
Beta