В России готовят реформу бедности и меры для повышения уровня жизни населения

Information
[-]

***

В фокусе правительства – даже не малоимущие, а самые малоимущие

Именно помощь им даст быстрый эффект победы.

Самым интригующим разделом готовящейся в правительстве Стратегии социально-экономического развития до 2030 года стал «новый общественный договор». Судя по той информации, которая уже обсуждалась экспертами и СМИ, в этом случае предполагается объединить под руководством вице-премьера Татьяны Голиковой усилия социальных ведомств для развития сфер здравоохранения и образования, борьбы с бедностью, улучшения демографической ситуации, выстраивания эпидемиологического щита страны.

То есть особый политический смысл в эту формулировку как будто не вкладывается, а речь идет исключительно о преобразованиях в социальной сфере. Причем пока создается впечатление, что «новый общественный договор» предполагает реализацию «старых» обещаний и обязательств: государство будет граждан лечить и учить, возможно, качественнее, чем раньше; оно гарантирует удовлетворение минимальных финансовых потребностей; поможет семьям с рождением детей; постарается защитить от новых пандемий.

При этом ставка, судя по всему, будет сделана на максимальную адресность государственной поддержки, ранжирование бедных, выделение среди них наиболее нуждающихся и тех, кто пока может потерпеть. Начиная с 2021 года правительство будет рассчитывать прожиточный минимум в привязке не к потребительской корзине, а к медианному доходу населения. Медианный доход – это величина дохода, относительно которой у половины населения доходы выше, а у половины – ниже.

***

Сборная афиша анонсов и событий в вашей стране и в мире на ближайшую неделю:  

 

Сфокусируйтесь на своем городе и изучайте.

Мы что-то пропустили? Присылайте, мы добавим!

***

И как поясняли ранее «НГ» в пресс-службе Минтруда, при внедрении новой формулы прожиточного минимума использование его «в качестве индикатора эффективности политики по выведению из бедности граждан может быть затруднено». Потребуются дополнительные инструменты оценки бедности, «такая работа сейчас проводится Росстатом, Минтрудом и Минэкономразвития», сообщали в министерстве осенью прошлого года (см. «НГ» от 18.10.20). Таким образом, можно ожидать, что «новый общественный договор» будет предполагать появление в стране и «новых бедных» – тех, кому государство обязуется помочь в первую очередь, с кем оно и будет заключать новые «соглашения».

Но разве возможно ранжировать малоимущих? Практика показывает, что да. Уже хрестоматийный пример – ситуация с индексацией пенсий. Среди пенсионеров выделена категория тех, кто, по мнению чиновников, может потерпеть: работающие пожилые граждане. Как пояснял глава Минфина Антон Силуанов, «более справедливо помогать тем, кто нуждается, кто не работает». И наступление даже повышенного пенсионного возраста – это больше не безусловный фактор для полноценного пенсионного обеспечения гражданина. Внедряются критерии, по которым разрешается временно сократить государственную поддержку, пообещав, конечно, пенсионеру, что все его права будут учтены и что, когда он уволится, ему вернут недополученное.

Причем не исключено, что внутри этой относительно новой классификации может появиться еще одна – более детальная. Ведь президент ранее призвал подумать о поддержке тех категорий работающих пенсионеров, которые трудятся на малооплачиваемых и малопривлекательных работах (см. «НГ» от 02.02.21). Значит, логично предположить, что нужно будет определить для них новые критерии нуждаемости: с какой зарплатой и на какой работе пожилой человек может претендовать на индексацию пенсии, а в каком случае – уже нет.

Еще один свежий пример дает Минтруд, объявивший о планах при назначении выплат на детей от 3 до 7 лет учитывать значительно больше, чем раньше, факторов: движимое и недвижимое имущество, доходы от сдачи имущества в аренду, проценты по банковским вкладам и пр. Так, семья получит выплату, если годовой доход от процентов по вкладам не превышает величину прожиточного минимума, то есть в среднем объем сбережения составляет порядка 250 тыс. руб., передают со ссылкой на пресс-службу информагентства.

Предполагается пространство для маневра. Как сообщается, семья, претендующая на пособие, может одновременно владеть разными видами собственности: квартирой, домом, земельным участком, гаражом, машиной, сельскохозяйственной техникой. И ограничения вводятся, если, допустим, семья владеет несколькими большими квартирами или домами. Также новая и мощная машина (до пяти лет и свыше 250 лошадиных сил) полностью перечеркивает планы на пособие, если это не семья с четырьмя и более детьми, владеющая микроавтобусом, в котором более пяти посадочных мест. Оговорок у инициативы много.

Важнее другое: пока эксперты спорят, насколько широко предоставленное властями пространство для маневра, на федеральном уровне создается прецедент с ранжированием малоимущих семей с детьми. И если опыт будет успешен, эксперименты с классификациями, с более жесткими или более мягкими критериями могут продолжиться и на других категориях получателей пособий. Экономический контекст преобразований известен. Пребывая в состоянии хронической стагнации, страна встретила в прошлом году пандемию и новый кризис, нефтяной шок укрепил веру финансового блока в то, что накопление резервов – главный способ выжить.

Но можно предположить и политический смысл. Точечные финансовые инъекции, особенно если при этом будут изменены подходы к определению бедности, помогут властям уже в ближайшее время рассказать тем, с кем заключался «новый общественный договор», о «быстрых победах». Как поясняли в Минэкономразвития, новая стратегия предполагает достижение результатов, ощутимых гражданами не только в долгосрочной и среднесрочной перспективах, но и в краткосрочной – уже в конце этого года («быстрые победы»).

Теперь осталось понять, насколько велик риск, что за рамками «нового общественного договора» окажутся все те, кто не будет отнесен к «новым бедным», кого не удовлетворят «быстрые победы» в виде прибавок к пособиям, кто не готов существовать в парадигме выживания, а хотел бы перейти к удовлетворению иных, более сложных потребностей. Возможно, этим категориям граждан напомнят о солидарности и подготовят их к новому увеличению налоговой нагрузки. Такого исключать нельзя. Но какие обеспечат им условия и гарантии для развития? Этот вопрос открыт. И пока не ясно, планирует ли правительство в принципе на него отвечать.

Автор Анастасия Башкатова, заместитель заведующего отделом экономики "Независимой газеты"

https://www.ng.ru/kartblansh/2021-03-15/3_8102_kartblansh.html

***

Подозрительно бедные

Власти намерены побороть не нищету, а нищих. Победить должна статистика.

Министерство труда называет пособия на детей от трех до семи лет «самой крупной программой по борьбе с бедностью». Выплаты начались в июне 2020 года. Почти 5 миллионов семей с дошкольниками, живущих за чертой бедности, каждый месяц получают сумму, равную половине прожиточного минимума в регионе. В среднем, это 5 тысяч рублей. В начале марта президент Владимир Путин объявил, что пособие повысят. Самым нуждающимся дадут 75 или даже 100 процентов минимума. Минтруда уточнило, что будут и другие изменения: предлагается отменить пособия для «подозрительно бедных» россиян, имущество которых не соответствует официальным доходам.

Газета «Коммерсант» опубликовала составленный ведомством список разрешенной бедным собственности. Например, получателям пособия нельзя иметь земельный участок больше 25 соток и больше одного нежилого помещения. Это условие лишит государственной поддержки сельские семьи, которые держат большой огород и скотину. Бедным не позволено владеть двумя автомобилями (даже в районах, где нет общественного транспорта до школы и больницы) или копить на лечение и образование детей, имея больше 200 тысяч рублей сбережений.

Опубликованные в прессе имущественные критерии расплывчато сформулированы и пока не имеют юридической силы. Непонятно, как будут искать «лишнюю» собственность и сколько денег на это потратит бюджет. Многие родители возмутились тем, что государство обвиняет бедных в нечестности на фоне скандалов с дворцами и яхтами чиновников. Саратовские семьи с детьми рассказали «Новой», на что тратят дошкольное пособие, как устроен семейный бюджет и насколько справедливы предложенные имущественные ограничения.

Рецепты выживания

«Не пугайтесь нашего жилья», — предупреждает Светлана Борисовна, стоя на обледеневшем крыльце барака. Дощатые стены почернели от времени — зданию больше 150 лет. Дом стоит в центре города, недалеко от модной пешеходной зоны, построенной перед выборами в Госдуму 2016 года за 100 миллионов рублей. Через узкие сени протискиваюсь в кухню. Правый угол отгорожен клеенкой — здесь жильцы оборудовали туалет. «Горячей воды и душа у нас нет. По субботам вешаем на кухне занавеску, греем на плите ведро. Сначала ставлю таз на табуретку и мою голову, потом таз спускаю на пол, сама сажусь и отмываю остальное», — рассказывает Светлана Борисовна. Семилетнего внука Давида она купает в детской ванночке.

Ее дочь Юлия работает в книжном магазине, получает 14 тысяч рублей. У Светланы Борисовны пенсия минимальная — 9 тысяч рублей, потому что большую часть жизни она работала без трудовой книжки. «Когда меня спрашивают, чем я занималась в 1990-е, говорю: торговала всем, кроме тяжелого вооружения и наркотиков, — смеется женщина. — Когда в нашем «почтовом ящике» начались сокращения, подруга позвала продавцом в ларек у вокзала. Жизнь была на износ: стояла за прилавком 24 часа, иногда и по двое суток. Вокзал затихает часам к 4.00, можно поспать, а с 6.00 утра, когда электрички пойдут, опять начинается карусель.

В других ларьках бандюки продавщиц в подсобку затаскивали, а я умела уболтать. Образованная же — математическая школа, романо-германское отделение университета. Однажды полночи пересказывала этим быкам Пьюзо, как будто события произошли в соседнем районе. Когда ларек разорился, продавала на уличном лотке дрожжи. Каждый день разгружала десятикилограммовые ящики. Укрывала товар брезентом, сама стояла под дождем и под снегом. Один пуховый платок — на грудь, второй — на спину, третий — между ног, сверху пуховик, кофе из термоса. Но в минус 20 одним кофе не согреешься, так что я своей печенке благодарна».

На стене в детской — двухметровая карта мира. На столе — глобус и стопки энциклопедий. Художественную литературу Давид сочиняет сам: на полке стоят три склеенные из тетрадных листков рукописные книги. В сентябре пойдет в первый класс. Мама (Юлия) подсчитала, что на сборы нужно не меньше 30 тысяч рублей. Пособие на ребенка от трех до семи лет в Саратовской области составляет 4800 рублей. «Мы решили, что это пособие мы тратим не на еду или хозяйственные нужды, а именно на ребенка. Весенние ботинки стоят две тысячи рублей. Столько же — куртка. Самая дешевая книжка с картинками — не меньше 200 рублей, набор лего — 500 рублей, билет в кино — 300», — загибает пальцы Юля.

Юлия оформила пособие в июле прошлого года. «Раньше я ни за какими льготами не обращалась. Неприятно признаваться в бедности. Но тут приперло». Весь карантин Юля сидела без зарплаты. Еще несколько месяцев получала полставки. Выживали на крупах и вермишели — в начале пандемии женщины закупили несколько пятикилограммовых мешков. Делать запасы продуктов в семье привыкли со времен прабабушки Прасковьи Яковлевны, пережившей раскулачивание и Великую Отечественную.

Из каждого исторического кризиса семья выносила полезный рецепт. «В 1980-х, когда Юля была маленькой, на ребенка платили 30 рублей. Двадцать я отдавала за кредит на холодильник, а на остальные десять трудно было что-то купить, ведь все было по талонам. Тогда я научилась безотходному использованию фруктов. Из мякоти яблок можно делать пюре, а из кожуры и огрызков — варить компот», — рассказывает Светлана Борисовна.

В новейшее время, когда кризис 2008 года плавно перетек в кризис 2014-го и далее, семью выручали куриные шейки. Из них можно приготовить первое и второе блюда. «Нужно аккуратно снять шкуру и отложить. Все остальное варим. Вареные шейки с луком прокручиваем через мясорубку, добавляем манку, начиняем шкурки, зашиваем, как колбаски, и ставим в духовку». Правда, в нынешнем году это блюдо грозит перейти в разряд деликатесов: с января курица подорожала на треть.

«Завтра может не настать»

«Без машины нам никак. До школы почти четыре километра, по такой дороге детей страшно отпускать. Общественный транспорт к нам не заезжает», — объясняет Татьяна Логинова, ведя тяжелый японский пикап мимо зарослей сухого камыша и гаражей. В некоторых боксах двери вырваны с мясом. Охотники за металлом и наркоманы, ищущие закладки, бывают здесь часто, а вот участкового не видели ни разу.

Ледяная колея тянется вдоль гигантской «заброшки» — комбината химволокна. За бетонным забором видны серые многоэтажные корпуса без стекол. Фонари с демонтажной площадки — единственное освещение, которое есть в поселке по вечерам. Официально поселок Химик на окраине Энгельса считается садовым товариществом. Около 100 семей живут здесь постоянно. В основном это небогатые семьи с детьми, купившие дома на материнский капитал.

Раньше Логиновы жили в 12-метровой комнате общежития. «Старшие сыновья спали на двухъярусной кровати: один наверху, двое валетом — внизу. У младшего была кроватка. Мы с мужем на софе», — вспоминает Татьяна. В здании текла крыша, обитали тараканы и клопы. Администрация не признала общагу аварийной, даже когда обрушилась стена в одном из подъездов. Из-за сырости и постоянной дезинсекции дети начали болеть. У среднего сына Жени случился отек Квинке. У старшего Димы обструктивный бронхит перерос в астму. Пять лет назад родители решили перебраться на свежий воздух.

На покупку недостроенного дома ушли деньги от продажи комнаты, маткапитал и два кредита. Глава семьи Василий своими руками сложил внутренние перегородки, настелил межэтажные перекрытия, сделал лестницу. 56 тысяч рублей Логиновы отдали за бурение скважины. За 28 тысяч купили восемь «КамАЗов» земли, чтобы выровнять низину на участке, иначе огород превратился бы в болото.

Детская занимает почти весь второй этаж. К моменту переезда семейство пополнилось: у четырех братьев появилась сестренка Ульяна. «Рыжий, метнулся за чайником!» — командует Татьяна. Вовчик (младший из мальчишек) срывается с дивана и тут же возвращается, звеня чашками. «После приступов он всегда так носится. Видимо, выбрасывает нерастраченную энергию. Эпилепсия очень по-разному проявляется. Кого-то трясет, а наш — вытягивается и как будто засыпает. Последний раз был зафиксирован сон в течение 56 часов».

В три с половиной года у Вовы начались носовые кровотечения. «Одеваю его утром в сад, прошу: подними голову, пуговку застегну, а у него кровь фонтаном, всю рубашку и постель заливает. Год мы ходили по врачам в Энгельсе, потом нас направили в Саратов. В областной детской больнице предложили сделать компьютерную томографию за 2600. Это были наши последние деньги, но мы решили, что как-нибудь выкрутимся. Результаты можно было получить в тот же день. Подходим к кабинету — а врач уже навстречу бежит: у вас опухоль, срочно к нейрохирургу! Нейрохирург сказал: «Нужна госпитализация». — Я говорю: «Мы с собой ни халата, ни зубной щетки не взяли, давайте отложим до завтра».

— А он отвечает: «У вас завтра может не настать, опухоль размером с теннисный мяч».

Татьяна выдыхает и на секунду отворачивается. Саратовские врачи не взялись за операцию. Логиновым выделили квоту в центре микрохирургии имени Бурденко. Операция по квоте бесплатна. Но за МРТ в Саратове (5500 рублей), за билеты до Москвы и пересдачу анализов в федеральной клинике (12 800 рублей) нужно было заплатить. Татьяна собирала деньги в соцсетях. Через три месяца после операции у мальчика начались приступы. «Детский эпилептолог есть только в Саратове и только за деньги, без его заключения нельзя оформить инвалидность», — поясняет Татьяна. Прием стоил 3 тысячи рублей.

Инвалидность дали на год, а потом отказались продлевать — мол, приступы у ребенка не слишком частые и сильные. «Через неделю нас привезли на скорой с сильнейшим припадком. Дежурной в больнице оказалась именно врач из МСЭ», — вспоминает Татьяна. «Как я оцениваю качество медицинской помощи? Это жо-па», — раздельно и четко произносит она. «Детский психиатр — одна на две поликлиники. Невролог требует, чтобы я снимала приступы на видео, потому что на приеме она их не видит. То есть ребенку плохо, а я должна не помогать ему, а скакать с телефоном». Вове положены бесплатные лекарства. Татьяна говорит, что с депакином «проблемы были раза два, карбамазепин покупаем часто, упаковка стоит 300 рублей».

«Не надо было рожать»

Три раза в неделю Вову нужно возить в школу на индивидуальные занятия. Приступы случаются два раза в неделю. Это может произойти в любой момент и где угодно, поэтому мальчика нельзя надолго оставлять без присмотра. Татьяна не может устроиться на работу (раньше она работала нянечкой в детском саду, кондуктором, водителем такси). Глава семьи ремонтирует машины и таксует. В день зарабатывает около тысячи рублей.

Татьяна листает в телефоне страницы банковского приложения, считающего доходы и расходы. На продукты в месяц уходит 16–19 тысяч рублей. «Хотелось бы записать дочку на танцы, мальчишек — на борьбу. Но занятия только платные, плюс экипировка — перчатки, капа, бинты, борцовка — обойдется в 3–4 тысячи рублей», — подсчитывает Татьяна. Старший сын учится в медицинском колледже. На лекции нужно ходить в халате и шапочке, на практические занятия — в пижаме. В год на спецодежду и маски требуется 6–8 тысяч рублей. Дыру в бюджете пробивают расходы на отопление. Зимой обогреватели потребляют в месяц электричества на 8–9 тысяч рублей. Дрова стоят 3 тысячи рублей за кубометр.

При покупке дома прежний хозяин уверял, что в ближайшее время в поселок проведут газ. «В газовой компании с нас запросили за проект и подключение полтора миллиона рублей. Купить дом ближе к центру города нам не по карману: там квадратный метр в три раза дороже. Переехать в деревню, где есть газ, но не осталось аптек и больниц, мы не можем», — объясняет Татьяна. Чиновники и слушать не хотят.

По закону многодетные имеют право на квартиру от государства. Татьяна выросла в большой семье, которая стояла в городской очереди на улучшение жилищных условий с 1980 годов. Сейчас ее номер — 226-й. В 2011 году Логинова, уже сама будучи многодетной мамой, встала в региональную очередь под номером 753. За 10 лет продвинулась до 157-го места.

Кто везет, на том и едут

«У бабушки было пятеро детей, у мамы — трое. Поэтому и я на меньшее не рассчитывала», — смеется многодетная мама Гульнара. В ее семье растут четыре сына и дочь. Старший заканчивает в Саратове колледж по специальности «Спасатель МЧС», летом уйдет в армию. Младший — в первом классе. Семья Гульнары живет в маленьком селе в дальнем Заволжье. Здесь осталось меньше 100 жителей, «молодых можно по пальцам пересчитать». Женщина просит не указывать название деревни, потому что обиженное начальство может сделать жизнь здесь еще труднее.

Детского сада в селе нет. Школа только начальная. Три года назад единственная учительница уехала на заработки. Малышей пришлось возить на «газели» в соседнюю деревню (в которой живут почти 500 человек), туда ездят ученики средних классов. Между селами — 18 километров разбитой дороги. Поездка в один конец занимает почти час. «Зимой у нас в степи морозы минус 30 градусов. Весной в двух местах дорогу переливает. Ученики целый месяц пропускают уроки», — рассказывает Гульнара.

В ее селе нет остановочного павильона, в любую погоду дети ждут автобуса под открытым небом. Уроки у младших и средних классов заканчиваются в разное время, но бензина хватает только на один рейс, поэтому малыши вынуждены ждать старших. Обратно школьников привозят около пяти вечера.

Детского пособия Гульнара не получает, потому что доход на каждого члена ее семьи превышает прожиточный минимум. «У нас в селе есть разные люди. Кто-то пьет, а государство все равно им платит. А мы с мужем, выходит, слишком много работаем. Он — механизатор, я — соцработник. Да, у нас есть доходы, но ведь и расходы большие! В конце января у меня в кошельке осталось 190 рублей до следующей зарплаты. В феврале — 160 рублей».

Гульнара считает, что при назначении пособия не учитываются особенности деревенской жизни. Механизаторы получают крупные выплаты в конце года, когда хозяйство продаст урожай. Всю зиму они сидят без зарплаты. На холодный сезон приходятся самые большие счета за ЖКУ. За воду семья отдает не меньше 1000 рублей в месяц (причем это холодная и плохо очищенная вода из степной речки, которую подают на несколько часов в день), за электричество — около полутора тысяч, за газ — не меньше 2000.

Сельским жителям дорого обходится образование детей. За съемное жилье в городе для сына-студента родители платят по 8500 рублей в месяц. Дочка Гульнары дополнительно занимается английским в райцентре (это 70 километров от деревни). Билет на автобус в один конец стоит 250 рублей. «Средние пацаны уже выше меня. За учебный год покупаем по второй паре школьных брюк. Чтобы доехать до базара и парикмахерской, надо заправиться на 1500 рублей».

Выручает подсобное хозяйство. Овощи у семьи со своего огорода, «сколько у нас соток, я не считала, участок не такой уж большой, ведь в четыре утра встаешь и до восьми надо все переделать, иначе на работу опоздаешь». Супруги держат коров, бройлеров, гусей, индюков. Но подворье тоже требует вложений. По 5–6 тысяч рублей весной и осенью уходит на ветеринарные услуги. На зиму закупают солому на 17 500 рублей, сено на 5 тысяч, зерно — на 70–80 тысяч. Летом нужно платить пастуху по 200 рублей за каждую корову. В отличие от магазинных цен, закупочные почти не растут. Говядину у сельчан закупают по 270 рублей (два года назад давали 260 за килограмм). Молоко — по 16 рублей за литр (было 14).

Детская неожиданность

Отечественная система социальных выплат для семей с детьми запутаннее любой головоломки. Пособия делятся на федеральные и региональные. Одни виды выплат зависят от возраста ребенка, другие — от очередности рождения, третьи — от общего количества детей в семье, четвертые — от всего сразу да еще от доходов родителей. Пороговый доход измеряется в разных величинах: в одних случаях нужно получать не более одного прожиточного минимума (он тоже бывает федеральный, региональный, а еще специально установленный для расчета льгот), в других — не более полутора минимумов, в третьих — не более двух, в четвертых — не более среднедушевого дохода (федерального или регионального). Единого справочного ресурса, где можно узнать обо всех видах пособий и льгот для семей с детьми, не существует. В пандемию государственные выплаты стали для многих средством выживания. В мае президент Путин пообещал выдать на каждого ребенка от трех до 16 лет по 10 тысяч рублей единовременно. На следующее утро сайт «Госуслуг» рухнул от наплыва посетителей: регистрировалось по 40 тысяч обращений в минуту. Министр труда Антон Котяков признался в интервью Первому каналу: «Наверное, мы с коллегами не ожидали такой востребованности этой меры».

Видимо, востребованность дошкольного пособия оказалась для государственных мужей таким же сюрпризом. В начале выплат (пособие начали выдавать с июня) правительство рассчитывало на 3 миллиона получателей. Но уже в ноябре потребовалось выделить дополнительные бюджетные средства, поскольку бедных семей становилось все больше. Сейчас пособие выплачивают на 4,7 миллиона детей, растущих за чертой бедности.

Министерство труда разъяснило прессе, что ограничения на выплату вводятся по просьбам регионов и НКО (названия общественных организаций не приводятся). Просители считают, что недостаточная бдительность в отношении получателей, которые только прикидываются бедными, «вызывает недоверие ко всей государственной политике борьбы с бедностью». Действительно, трудно рапортовать об успехах, когда даже в официальную статистику прорвались миллионы семей, едва удерживающихся на грани нищеты.

Ведомство предлагает помогать только тем, кто имеет белый доход и вписывается в имущественный ценз. Критерии пока изложены в виде газетной статьи, а не документа, но дают представление о степени гибкости оценки. Получить пособие не смогут те, кто владеет избыточной жилплощадью (даже если лишние метры — это, например, доставшийся по наследству бабушкин дом в глухой деревне, который легче сжечь, чем продать), вторым гаражом — даже если в нем хранится не очередной роллс-ройс, а картошка, выращенная на двух фазендах (вторая дача тоже под запретом), и т.д. Непонятно, будут ли лишать пособия за несоответствие единственному пункту из одиннадцати. Тогда, например, родители, которые не владели ничем предосудительным — ограничивали себя в повседневных тратах, но имели глупость на официальном банковском вкладе копить «путинские» деньги на ремонт, оплату обучения и другие большие цели, — окажутся за бортом.

Как полагают представители объединения профсоюзов «Конфедерация труда», «правительство занимается мышкованием», пытаясь сэкономить копейки на самых бедных гражданах. Член совета «Конфедерации» Павел Кудюкин считает, что административные расходы на поиск недозволенного имущества могут оказаться больше предполагаемых доходов.

Не исключено, что бремя доказывания собственной невиновности возложат на самих бедных родителей. Претендентов на государственную помощь, как это часто бывает при предоставлении льгот, обяжут добыть килограммы справок об отсутствии собственности и накоплений. Недостаточно стойкие отсеются сами. Не вызывает сомнений, что опытные альхены — чиновники и близкие к ним бизнесмены, поднаторевшие в переписывании коттеджей и джипов на бабушек, — при желании получить пособие на бедность преодолеют любой ценз.

В Саратовской области пособие на детей от трех до семи лет назначено 74 тысячам семей. Как подсчитало ИА «Свободные новости», 87 процентов из них, даже получая эту выплату, остаются за чертой бедности. Детское пособие, не дотягивающее до 5 тысяч рублей, — очень косметическая мера, не решающая проблем с аварийным жильем, мизерными зарплатами, отсутствием дорог и коммунальной инфраструктуры, нехваткой больниц и школ, бездействием закона и цинизмом чиновников.

Автор Надежда Андреева, собкор по Саратовской области

https://novayagazeta.ru/articles/2021/03/23/podozritelno-bednye

***

Тратите больше? Сами виноваты

ЦБ обвинил в росте цен «потребительскую активность» россиян

Чего нам ждать от ставки Банка России? Ну, была 4,25%, стала 4,50%. Не повышали ее с 2018 года, а тут повысили. И что?

Нас, то есть потребителей, вся эта тема должна волновать с точки зрения инфляции. Тут, полагаю, уже ни у кого не возникает вопроса, важно это или нет. Тема инфляции очень болезненная для россиян, многие еще помнят инфляционный кошмар 90-х годов прошлого века. Сегодня, конечно, ситуация другая. В ХХI веке России вообще удалось снизить инфляцию до 2,5% в 2017 году. Однако в последнее время ситуация изменилась в худшую сторону, инфляция вновь стала расти. По итогам 2020 года Росстат зафиксировал прирост потребительских цен на 4,9%. В январе-феврале текущего года инфляция ускорилась и к середине марта уже достигла 5,8% в годовом выражении.

А ведь по итогам года по базовому сценарию официального прогноза Минэкономразвития на 2021 год мы должны выйти на уровень инфляции в 3,7%. Как видим, планы правительства и Банка России рушатся в текущем году. Банк России до последнего старался сохранить величину ключевой ставки в 4,25%, однако дальше ничего с ней сделать было уже невозможно. Почему? Потому что эта ставка в 4,25% уже значительно ниже текущего уровня инфляции в годовом выражении. Поясню, почему это не совсем нормально.

Представьте ситуацию, что вы банк и выдаете кредиты. Вы будете выдавать кредиты под 4,25% годовых, если инфляция в стране составляет 5,8%? Конечно, не будете, потому что при таком кредитовании ваши капиталы будут обесцениваться. Такая ситуация сложилась и для Банка России в то время, когда инфляция стала превышать величину ключевой ставки — ставки, по которой он ссужает деньги коммерческим банкам. Вот Банк России и повысил ставку, но она все равно осталась для него по факту отрицательной. Именно поэтому Банк России одновременно с повышением ключевой ставки заявил, что он допускает возможность ее дальнейшего повышения на ближайших заседаниях.

Конечно, государственные центральные банки — это не совсем обычные коммерческие банки, и именно поэтому они нередко имеют ставки ниже уровней инфляции. Но все-таки об общем правиле кредитования им тоже приходится помнить. Нам-то что от всего этого? Если занимаемые у Банка России деньги для коммерческих банков стали дороже, то и они будут кредитовать по более высоким ставкам. Никакого автоматизма в повышении кредитных ставок со стороны коммерческих банков, конечно, нет. Однако, сами понимаете, если для них деньги стали дороже, то вряд ли банки захотят уменьшать свою маржу.

Для тех, кто берет у банков кредиты — физических и юридических лиц, — деньги стали дороже. Ничего в этом для нас с вами и для экономики в целом хорошего нет. Рост ставок — это стимулирование дальнейшего роста цен и снижение инвестиционной активности. Такая вот палка о двух концах: из-за инфляции ставку приходится повышать, но это же стимулирует и дальнейший рост цен. Именно поэтому так важно сдерживать рост цен, что российским властям сделать, увы, пока не удалось.

Объективности ради, отметим, что теоретически возможна и выгода для потребителей от повышения ключевой ставки Банком России в виде роста процентных ставок по депозитам. Но это, скорее, все-таки теоретически, потому что никакого желания делать это у банков по понятным причинам нет, а повышение ключевой ставки было минимальным. Еще я обратил бы внимание на такие объяснения со стороны Центрального банка, почему у нас разогналась инфляция, вследствие чего он повышает ключевую ставку. Оказывается, это потому, что «восстановление внутреннего спроса приобретает устойчивость и происходит быстрее, чем ожидалось ранее». То есть у нас настолько все хорошо с активизацией потребительского спроса, что проявились, в том числе, и некоторые побочные эффекты в виде высокой инфляции.

При данном объяснении «повисают» такие очевидные причины высокой инфляции в России, как: слабость российского рубля, неуклюжие попытки госрегулирования цен, российские антисанкции на ввоз продовольствия и сельхозпродукции, невысокий уровень конкуренции в российской экономике и прочее. Что, все из перечисленного выше не влияет на рост цен в России? Почему Банк России об этом ничего не говорит? Потому что гораздо более ласкает слух единственное объяснение: восстановление экономической активности происходит быстрее, чем ожидалось ранее.

В доказательство последнего утверждения Банк России в своем заявлении по ключевой ставке указал, что, согласно данным его мониторинга, все большее количество предприятий сообщает о выходе производства на уровень до начала пандемии. Но это утверждение никак не соответствует даже официальным данным от Росстата, согласно которым — после снижения объема промышленного производства в январе 2021 года на 1,9% в годовом выражении — этот показатель опустился до минус 3,7% в феврале 2021 года. Получается, что официальные статистические данные говорят о том, что ситуация ухудшилась. И это лишний раз свидетельствует, что объяснение роста инфляции ускоренным восстановлением экономической активности выглядит не очень убедительным.

А вообще, надо отметить, что не следует и преувеличивать значимость решения по повышению ставки до 4,50%. Величина ключевой ставки — достаточно тонкий инструмент регулирования рыночной экономики. Для институционально высокоразвитой рыночной экономики это действительно важный механизм (вспомним, какое значение имеет ставка Федеральной резервной системы США). Для нашей экономики изменение ставки на столь небольшую величину какого-либо эпохального значения не имеет. Просто конкретно по соответствующему решению важно то, что произошел перелом динамики снижения ставки в сторону ее повышения.

Еще важно отметить, что это решение все-таки свидетельствует не о том, как все хорошо, а о том, что есть проблемы и они усугубляются. Банк России принял правильное вынужденное решение, хотя и несколько запоздалое. Мы же констатируем: это решение свидетельствует о продолжении ухудшения социально-экономической ситуации в стране, о том, что проблема инфляции обостряется.

Автор Игорь Николаев, доктор экономических наук

https://novayagazeta.ru/articles/2021/03/22/tratite-bolshe-sami-vinovaty

***

Как в России победить бедность

Мы не придумаем «умный дом», но придумаем необитаемый танк. Мяса мы добудем до оптимума потребностей. А вот с автомобилями и микроволновками лучше немцев и дешевле китайцев никогда не станем. И не нужно даже стараться – наш культурный код иной.

Дискуссия о том, как в России победить бедность, продолжается всю её писаную историю. Россия слишком огромна и климатически разнообразна. Её границы слишком протяжённы, а её население слишком полиэтнично, чтобы в ней вызрел единый тип той национальной культуры, который создаёт уклад экономики, побеждающий бедность даже в неблагоприятных погодно-климатических условиях.

Мещанский уклад Европы в России невозможен — быстро не станет самой России. Потому что Россия — это не восточный базар и не западный кооператив лавочников и ремесленников. Россия — это военный лагерь, укоренённый в истории. Ремесленничество в ней служит армии, а снабжение тяготеет к организации по армейскому образцу. И именно эта модель русским коллективным бессознательным считается социально справедливой. Экономика России ориентирована на нужды фронта, который никогда никуда не пропадает. Все социальные эксперименты в России по осуществлению революций так или иначе сводились и по сей день сводятся именно к попытке адаптации армейских принципов рациональности и справедливости к укладу общественной жизни.

И даже повышение жизненного уровня населения в России является задачей, подобной организации снабжения, питания и отдыха личного состава воюющей армии. И так же строится тип экономики — нужды обороны на первом месте. Всё для фронта, всё для победы. Фронтовые привычки народа адаптированы к мирной жизни, и потому русские к войне приспособлены лучше, чем все другие народы, — они веками живут в этом укладе. Благодаря соседям, близким и дальним.

Правителями Руси были князья — лидеры военных дружин, а не купеческих гильдий. Русские казнокрады по психотипу — ворующие армейские интенданты. Русские вожди — это военачальники, а не менеджеры или чиновники. Русские работники — это солдаты, строящие отношения с командирами. Любые попытки как-то импортировать западные или восточные культурные образцы построения управленческих систем обречены на неудачу. Это чужая кровь, она отторгается русским организмом — полиэтничным, и в силу этой полиэтничности уникальным. Те модели управления, что наиболее эффективны в России, вырабатывались и обкатывались не в коммерции, а на войне, где в одной армии в одном строю воевали разные этносы. И то, что на войне мешало, мешает и в мирной жизни.

При этом Россия обладает таким ресурсным потенциалом, что отказ от обширных границ и разнообразных этносов влечёт не улучшение, а ухудшение жизни, — многие исторические периоды подобного рода, от феодальной раздробленности до краха СССР, это подтверждают. Попытка организовать изобилие в локальном анклаве от Волги до Дона, или сбросив национальные окраины, немедленно приводит к тому, что приходят враги и отнимают даже те «пяди и крохи», что имеет небогатое население.

При этом идея о том, что наши социально-экономические недуги лучше всего лечить сменой власти, относится к разряду утопий. Россия имеет опыт смены власти, и никогда ни одна смена не приводила к улучшению жизни в долгосрочном периоде. Революционная идея является реакцией русской мысли на постоянные тяготы русского быта и бытия, но это соблазн Евы, где несовершенство природы человека предлагалось лечить волшебной таблеткой — яблоком, позволяющим без труда сделаться как боги. Единственным результатом был потерянный рай.

Так как Россия — военный лагерь, то идея изменения правил распределения пайка и денежного довольствия всегда понятнее идеи перенесения тягот развития производства. При этом научные исследования эстетизируются по примеру военного подвига: жертвенность учёного сродни жертвенности солдата. Прорыв на научном фронте. Подвиг учёного. Служение учёного как аналог служения солдата. Корысть в науке презренна, как корысть в армии. Это разновидность мародёрства, и ведёт прямиком к предательству.

Педагогика также построена на принципах жертвенности, служения и в пределе отказа от себя в пользу людей. В культуре народа (не элит) главенствует образ Данко, отдавшего сердце людям. Медицина «на гражданке» ориентирована на принципы медицины военной. Та же жертвенность, то же служение, то же презрение к корысти. И повсюду дисциплина выше демократии, так как принцип единоначалия всегда спасал, а принцип демократии губил.

Демократия в России всегда стоила жизни и крови. Право княжеств не прийти на помощь соседу привело к трёхсотлетнему господству над Русью татаро-монгол. Все исторические успехи были связаны с недемократическими процедурами принуждения к покорности и исполнению приказа. Все неудачи были связаны с отсутствием жёсткой центральной власти. Требование жёсткой руки у русских — это генная память народа о хаосе и бардаке, положенная в основу типа цивилизации. Высшей похвалой для русского правителя является фраза «строгий, но справедливый». Худшей характеристикой вождя является «добрый», что означает слабый. Лучший вождь — тот, что ведёт к победе, а не к богатству.

Соблюдающие же демократию как право всех жить сами по себе не в состоянии защитить народ от смерти. В России не экономика ради жизни, а жизнь ради экономики, потому что экономика у нас — часть войны, а не часть мира. Мира у России благодаря ее размерам и природным богатствам никогда не было и не будет. Проигрывающий экономику проигрывает не комфорт, а войну, а потом и жизнь.

Сложнейшим периодом истории России является период крепостного права. Его понимание сформировано либералами — сначала буржуазными, потом коммунистическими. «Рабство» — вот то, что помнят о крепостном праве те, кто изучал нашу историю в школе. Но откроем книгу поляка К. Валишевского «Иван Грозный», написанную в XIX веке. Заподозрить Валишевского в русофильстве сложно, хотя он и не русофоб. Но он пишет то, что не пишут наши учебники, а это дорогого стоит. Корни крепостного права очень любопытны. Русь — государство равнинное. И потому только с Севера ей не было угрозы. Для расширения санитарного кордона она была вынуждена двигаться в степи и горы, идти от рек к морям. Иначе набегам и нашествиям не было бы конца. Так границы России росли постоянно многие века.

Но так как это требовало большой армии, возник дефицит оружия. Тогдашний уровень отечественной металлургии и обеспеченности рудой позволял обеспечить потребности в оружии лишь наполовину. Остальное покупали за границей. Валютой было зерно. И возникла проблема. Ветеранов награждали за долгую службу наделением землёй — иного ресурса у государства не было. Так поступали во всём мире, и так из воинов возник класс землевладельцев. Но климат в России суровый, и урожайность низкая. Этот момент был решающим для истории Руси.Помещённые на землю ветераны назывались помещиками. Государство требовало с них ежегодного налога. Помещики вытребовали у государства наследственных прав и сдавали землю в аренду свободным крестьянам. Так возникли арендные отношения.

Со временем государство повышало налоги на помещиков, что вело к росту аренды для крестьян. Государство было зажато врагами и поступать иначе не могло. Помещики оказались между государством и крестьянами, и им тоже было некуда деваться. А крестьяне были ограничены климатом и размером арендной платы. И потому они сначала влезли в долги помещикам, обнищали, а потом просто стали сбегать. Все стороны, говоря языком церкви, были «не праведны, но правы». Помещики обратились за помощью к государству, которое ввело запрет на сбегание крестьян до полного расчёта по долгам, который стал совсем невозможным. Так возникло крепостное право. То, во что оно превратилось впоследствии, понимали все и ломали голову над исправлением ситуации без бурных потрясений, так как ломался уклад жизни нескольких крупных социальных классов. Именно этим пользовались революционеры для провокации гражданских кровопролитий.

В России угроза войны всегда напрямую влияет на уровень жизни народа. Это не только высокие затраты на оборону, но и тип политического режима, защищающий от потрясений, но в виде побочных явлений генерирующий коррупцию. Как снизить коррупционность без разрушения управляемости и сохранить стабильность и развитие — вот вековечная задача любой российской власти. Либерализация не влечёт роста эффективности и снижения коррупции — это показали периоды царских реформ и советских от 50-х до 90-х. Напротив, эффективность падала, а коррупция взлетала под небеса. И нынешнее снижение коррупции, и повышение эффективности как раз достигается на путях отказа от либерализации и усиления военной компоненты в управлении. Те, кто призывает решать экономические проблемы в России либерализацией или революцией, или профаны, или идиоты. Но идиоты, очень полезные для наших исторических врагов.

Россия может как-то повысить оптимальность экономического уклада. Но нельзя ждать, что мы будем однажды делать бытовую электронику лучше японцев, автомобили лучше немцев, выращивать мяса больше, чем аргентинцы, а тюльпаны лучше голландцев. У нас всегда будут лучшими вакцины, ракеты, автоматы и истребители.

Мы не придумаем «умный дом», но придумаем необитаемый танк. Мяса мы добудем до оптимума потребностей. А вот с автомобилями и микроволновками лучше немцев и дешевле китайцев никогда не станем. И не нужно даже стараться — наш культурный код иной. А вот изобретать новые научные разработки мы можем лучше всех. Русская смекалка всегда била немецкую учёность. Русский программист — это потомок русского ушкуйника. Лихой, смелый до безумства, изобретательный и находчивый до фантастики. Любой секретный немецкий замок вскроет русский медвежатник, который знает замки лучше их конструкторов. Но ему скучно их производить, ибо он ищет не денег, а тех, кто бросит ему вызов. Это — психология воина, а не вора.

Со внедрением у нас, правда, всегда будут вечные проблемы, хотя и решать их мы будем вечно. Русский бюрократ так же вечен, как русский солдат. И оба они, кстати, стоят на страже порядка и покоя государства, хотя по отдельности бывают не вполне симпатичными личностями, — многие склонны к халтуре, воровству и очковтирательству. Но такова правда жизни.

Решить проблему эмиграцией невозможно. В других странах те же проблемы, только многое ещё хуже. «Пророка нет в Отечестве своём, но и в других отечествах не лучше». Нам не интересны проблемы других отечеств. Мы ищем способов сделать лучше в своём. Одно ясно: бедность от революций множится, а не исчезает. Можно решить многие проблемы, но ещё нужно посмотреть, что для нас опаснее, бесконечно провоцировать жажду безудержного потребления или с помощью революции утолять завышенные потребности.

Пока рецепт от бедности для всех времён и народов один — терпеливый и последовательный труд. Всё, что отклоняется от этой парадигмы, плодит бедность и несбывшиеся надежды. Как говорится, что сверх того, то от лукавого. И это надо понимать в первую очередь.

Автор Александр Халдей

https://regnum.ru/news/society/3227365.html


Infos zum Autor
[-]

Author: Анастасия Башкатова, Надежда Андреева, Игорь Николаев, Александр Халдей

Quelle: ng.ru

Added:   venjamin.tolstonog


Datum: 02.04.2021. Aufrufe: 49

zagluwka
advanced
Absenden
Zur Startseite
Beta