Россия в мире: Неуспех санкций, или санкция на успех

Европа и страдает от антироссийских санкций, и вольно и невольно активно участвует в них

Если политический суверенитет Россия выбрала сама, то экономический был ей, по сути, навязан. Одно оказалось невозможным без другого, но многие экономисты, вероятно, этого еще не поняли, что особенно заметно в области денежно-кредитной политики. В ответ на запретительные санкции эффективным ответом была бы всеобъемлющая разрешительная санкция на экономический успех крупных и малых проектов в России, и — страны в целом.

Достижения России в экономике, развитии политической системы и даже в спорте моментально становятся объектами санкционного давления со стороны Запада, где видят санкции инструментом нечестной конкурентной борьбы. Такое предположение высказал в своем Телеграм-канале спикер Госдумы Вячеслав Володин. «Там, где мы выигрываем, нашими конкурентами делается все, чтобы победа не работала на Российскую Федерацию. Во всех сферах», — написал он. На такие размышления Володина натолкнули сенсационные результаты только что окончившегося «ледового побоища» в Швеции — чемпионата мира по фигурному катанию, где россиянки взяли шесть медалей: три золотых, одну серебряную и две бронзовые.

В числе направлений главных ударов Запада против России (а рикошетом и по другим странам, в том числе по собственным), спикер Госдумы называет:

• вмешательство США в российские выборы;
• обвинения в разгонах митингов;
• нарушение правил ВТО при поставках российских энергоносителей в Европу;
• блокировку поставок российской вакцины от коронавируса за рубеж;
• обвинения российских спортсменов в употреблении допинга.

Всё это является проявление двойных стандартов и нечестной конкуренции, считает Володин.

Санкции залпового огня

В России под санкциями разных стран, по данным системы «Призма», с 2014 года и по сей день находится более 14 тысяч юридических и 174 физических лица. По тем же данным, 28,3% попавших под санкции российских компаний — это предприятия промышленности, 17,3% — торговли, 8,8% — транспортные компании, 3,4% — предприятия добывающей промышленности и 3% — предприятия агропромышленного сектора. Такое большое количество объектов иностранных санкций связано с так называемым «правилом 50»: любая компания, которая на половину или больше принадлежит компаниям или лицам, находящимся под санкциями, автоматически тоже подпадает под эти санкции.

Российские компании пытаются искать альтернативы в лице государства и иностранных не-западных (в первую очередь китайских) инвесторов. В декабре 2020 года правительство РФ утвердило перечень из 70 объектов для китайских инвестиций на сумму в 107 млрд долларов (в их числе и совместное производство вакцины «Спутник V”). Это более чем в два раза перекрывает ущерб, нанесенный санкциями, если исходить из оценки Владимира Путина, ровно год назад оценившего его в 50 млрд долларов.

Однако одними китайскими инвестициями проблемы не решить, не говоря уже о том, что это зависимость от внешних по отношению к стране сил. Западные санкции не могут помешать хорошо подготовленным спортсменам брать призовые места, однако они уже стали причиной срыва или задержки множества проектов:

• создание среднемагистрального авиалайнера МС-21 (подножку, которую санкции подставили этому проекту, президент Владимир Путин в сентябре прошлого года назвал «хамством на мировом рынке»);
• постройку в России автозавода компании Mercedes-Benz;
• «смерть во младенчестве» лоукостера «Добролет» (правда, его оперативно перезапустили под названием «Победа»);
• поставку турбин компанией Siemens;
• освоение месторождений «Газпромнефтью» совместно с Shell, «Роснефтью» — с ExxonMobil, разрыв целого ряда других контрактов в нефтегазовой отрасли;
• подвисшего на волоске трубопровода «Северный поток — 2», от участия в котором пришлось отказаться целому ряду компаний,
• разработку БМП «Атом» в кооперации с Renault Trucks Defense, строительство завода по производству локомотивов с американской Caterpillar и завода метропоездов с канадской Bombardier — все три фирмы были партнерами Уралвагонзавода;
• закрытие плавучего космодрома Sea Launch, где 95% акций принадлежало РККА «Энергия».

Санкции остановили и ряд более локальных проектов — в частности, развитие сети супермаркетов «Монетка», строительство завода по обработке картофеля компанией «Белая дача» в Липецке, строительство моста через Волгу в Нижегородской области и многие другие. Этот список далеко не исчерпывающий, так как он пополняется каждый год.

Однако, считает Вячеслав Володин, все эти санкции не мешают российской экономике добиваться успехов точно так же, как они не мешают брать медали ее спортсменам. «В ситуации с нечестной конкуренцией, вызовы, с которыми сталкивается Россия, нас делают сильнее, если мы их преодолеваем. А другого пути в этой ситуации у нас просто нет», — заключает он.

«Если мы их преодолеваем». А от каких переменных зависит это «если»?

За ценой не постоят

Но в самом ли деле, как утверждает Володин, Запад санкционирует Россию целенаправленно в тех сферах, где у России есть успехи, или «бьет по площадям»? Ведь далекоидущие последствия экономических санкций состоят, например, в том, что они не позволяют иностранным инвесторам кредитовать связанные с Россией проекты, дабы самим не стать объектами «правила 50».

По мнению директора Совета по международным делам Ивана Тимофеева, антироссийские санкции в их сегодняшнем виде представляют собой «слоеный пирог», состоящий из совершенно разных элементов. Но, доказывает Тимофеев, стремление нанести экономический урон России является производным от главной цели — изменить политическую линию Москвы. «Те отрасли российской экономики, которые пострадали от секторальных санкций — ВПК, энергетика, банки — имели конкурентные преимущества на мировом рынке и до 2014 года. Но тогда к предприятиям этих отраслей никто не придирался, и конкуренция осуществлялась более-менее в рамках принятых международных норм. Поэтому считать первичной задачей санкций ослабление конкурентоспособности этих отраслей, а политические события только предлогом — это менять местами причину и следствия», — утверждает он.

Этой аберрации не избежал, считает Тимофеев, и спикер Госдумы, но в него не стоит за это бросать камни, так как связь между нынешними санкциями и политикой не всегда прямолинейна. «Политическое наполнение санкций первично. Именно поэтому вводящие их правительства готовы игнорировать цену, которую за них платят свои же компании. Если же цена оказывается слишком высокой, то применяется механизм выдачи генеральных лицензий, делающих конкретные компании исключениями из общего режима, точечную отмену санкций. К примеру, такое исключение сделали для иностранных партнеров “Русала”, потому что блокировка его счетов вызвала бы коллапс на мировом рынке алюминия. Генлицензию продлевают каждые 90 дней, но психологический стресс от такого подвешивания на крючке колоссальный», — говорит Тимофеев.

За семь лет западные правительства «вошли во вкус» политики санкций, совмещая приятное (политическое давление на Кремль) с полезным (ослабление экономического конкурента). В западных столицах считают, что игра стоит свеч: политические дивиденды преобладают над теми «мелкими неприятностями», которые причиняет «дружественный огонь» своим же компаниям (убытки бизнесов ЕС, по некоторым оценкам, составляют 21 млрд евро ежегодно). В первую очередь, страдают европейские обрабатывающая промышленность, машиностроение, автомобилестроение, химпром. Потери американских компаний меньше, но они тоже есть (хотя власти США «выстрелили себе в ногу» значительно чувствительнее санкциями против Китая).

Когда механизм санкций запущен, к ним вырабатывается своего рода привычка, и к введению все новых рестрикций могут приводить даже малозначимые в международном масштабе события, вроде суда над Алексеем Навальным, на которые в «мирное время» реакция выражалась бы самое большое в заявлениях МИД тех или иных стран. Санкции вводят подверженные эмоциям люди, а поддерживает их уже бездушная юридическая машина. Поэтому однажды попав в эту машину, выйти из-под санкций очень сложно.

Ответим на санкции внутренними инвестициями

В том, что у России нет иного пути, кроме как преодолевать вызовы, которые ставит «нечестная конкуренция», Володин совершенно прав, как вообще правы те, кто считает санкции шансом для российской экономики стать самодостаточной, отмечает зампредседателя РСПП по промышленной политике, советник председателя совета директоров АФК «Система» Владимир Рудашевский.

Дело за малым — чтобы эти правильные слова сопровождались такой же правильной финансово-экономической политикой, добавляет он. «Не надо облегчать задачи недругам России тем, что сектора экономики, в которых мы действительно конкурентоспособны, можно перечислить по пальцам — это фармацевтика, строительство ракетных двигателей, ну еще парочка отраслей», — говорит Рудашевский.

Хотя слово «импортозамещение» сегодня все чаще произносится с иронией, санкции подтверждают, что это, как и сказал спикер Госдумы, безальтернативный путь для России. Это связано с тем, что санкционный режим удушает целые сектора национальной экономики, разрушая их кооперацию с иностранными партнерами.

«Хуже всего то, что режим санкций отпугивает инвесторов независимо от того, в какие отрасли они собираются вкладывать деньги, хоть в производство высокотехнологических товаров, хоть в выращивание картофеля. Значит, надо верстать федеральный бюджет таким образом, чтобы компенсировать иностранные инвестиции внутренними. А этого мы как раз и не видим: бюджетную поддержку получают силовики, чиновники, в лучшем случае предприятия ОПК. А наука, которая только и может создавать высокотехнологичные технологии, сидит на голодном пайке, что обрекает страну на невозможность импортозамещения», — сожалеет Рудашевский.

Шок шоком вышибают

Эксперт фонда экономических исследований «Центр Развития» Валерий Миронов называет санкции одной из причин недостижения планов развития страны, но не единственной причиной. «В таких отраслях, как поставка энергоносителей, мы бесспорно вне конкуренции. Сюда же можно отнести продукцию ВПК, что-то из ИКТ, строительство АЭС, даже что-то в сельском хозяйстве. Но в стратегиях внешнеэкономической деятельности, создававшихся еще до санкций, в текущем году Россия должна была выйти на один процент мирового экспорта высокотехнологичных продуктов. Я не уверен, что это показатель высокой конкурентоспособности на этом рынке», — говорит он.

Главным разрушительным последствием санкций стал не удар по конкретным секторам российской экономики, а общее одномоментное («шоковое», по выражению Миронова) нарастание неопределенности. «Фактор неопределенности влияет как на краткосрочные, так и на долгосрочные инвестиционные проекты. Динамика инвестиционной активности в России с 2000 по 2010 год, например, составляла 9,7 процентов ежегодного прироста. А с 2010 по 2020 год эта цифра упала до 2 процентов, и львиная доля этого спада приходится на период после 2014 года», — резюмирует экономист.

Паническое бегство инвесторов из России можно развернуть вспять, только если правительство создаст какой-то «позитивный шок», который перевесит риски от неопределенности. По мнению Миронова, такими шоками со знаком плюс могло бы быть резкое снижение налогов на прибыль или такое же резкое — ставки Центробанка (пока же ЦБ, напротив, делает шаги по ужесточению денежно-кредитной политики, что приводит экспертов в недоумение).

Санкции как инструмент экономического и политического давления используют не только Соединенные Штаты. Более того, США по числу введенных санкций занимают только 3-место (на первом Мальта, на втором Украина). Всего же «санкционные списки» есть больше чем у 20-ти государств и международных объединений, причем список их способен вызывать удивление. Помимо США и Украины лидирующие места по числу введенных санкций занимают острова Джерси, Нидерланды, Великобритания, Ливан, Азербайджан и Латвия, а также, что более ожидаемо, Евросоюз. Однако уже это отдельная тема.