Как низкие доходы граждан становятся источником власти для правящей очень богатой элиты России

Цветущая бедность — основа «стабильности» 

После успеха коммунистов на выборах президент Путин обратил внимание на социальную повестку и заявил, что людей нужно «вытащить из трущоб», а также решительно бороться с бедностью. 

Победа над бедностью — дело хорошее, но этот враг действительно силен. Российское начальство сражается с бедностью давно, и нельзя сказать, что безуспешно. Во всяком случае, лет двадцать назад, по итогам «лихих девяностых», в России вообще не было официальных долларовых миллиардеров, а сегодня их больше ста двадцати. То есть какими-то секретами богатства хозяева страны, безусловно, владеют. Осталось только применить эти тайные знания к общей пользе, и бедность будет побеждена. Но что-то мешает.

Бедность в рублях и продуктах

Возможно, проблема одоления бедности лежит в неточной постановке задачи. «Победить бедность», «вытащить людей из трущоб» — это звучит прекрасно, но экономисты говорят на языке цифр. Что такое бедность, если выражать ее в рублях или товарах, которые можно за эти рубли купить? Прожиточный минимум и МРОТ нам тут не помощники. В наших условиях «минимальный размер оплаты труда» — это не сумма, на которую можно прожить, а фискальный показатель, ориентир для налоговой службы, позволяющий вычислить минимальный объем НДФЛ. Так что побеждать бедность, ориентируясь на количество людей за чертой прожиточного минимума, — занятие неблагодарное.

Ответ на вопрос: сколько денег нужно на самом деле, чтобы человек не чувствовал себя бедным, — можно найти в исследовании «Соотношение желаемого и фактического благосостояния семей: по данным социолого-демографического опроса супружеских пар», выполненного специалистами кафедры социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ и опубликованного журналом «Уровень жизни населения регионов России» в марте 2021 года. Опрос проводился в 2019 году, но, как говорят аудиторы Счетной палаты в «Заключении на отчет об исполнении федерального бюджета за 2020 год», благосостояние россиян находилось в этот момент «примерно на уровне 2010–2011 годов». Точная формулировка звучит так: «в связи со слабой динамикой доходов после кризиса 2014–2016 годов доходы не успели вернуться к докризисным значениям, а 2020 год только усугубил ситуацию». То есть на самом деле благосостояние россиян осталось на уровне десятилетней давности. Поэтому данные о структуре наших доходов и расходов в 2019 году остаются актуальными — богаче люди точно не стали.

Вот некоторые выводы социологов. Средний «подушевой доход» россиянина составляет 42 300 рублей (можете спокойно ориентироваться на эту цифру, поскольку прибавки и доплаты последних лет благополучно сожрала инфляция). Только 7,6% семей зарабатывает более 100 тыс. руб. на человека в месяц. 17,8% семей имеют доходы в интервале от 40 до 59 тыс. рублей на человека. Самый распространённый доход российских горожан — 20–39 тыс. руб. в месяц на человека, им располагают 34,4% семей. В 19% семей душевой доход менее 20 тыс. руб. При этом психологически ощущаемая черта бедности — 30 тыс. руб. в месяц на человека, пишут социологи.

Получается, что за «человеческой» границей бедности находится едва ли не половина россиян, а не 10–15% получателей прожиточного минимума, как считают власти. Мало ли что люди ощущают, возразит начальник? «Макарошки везде стоят одинаково», как сказала одна российская чиновница, а то, что даже по официальным данным продовольственная инфляция в РФ превысила за год 9%, так это следствие общего кризиса. Ну что же, бедность можно вычислить и через расходы на питание.

Условной «границей бедности» считаются траты на питание в семье в 40% от дохода. Если вы тратите на еду сорок рублей из каждой израсходованной сотни, то можете спокойно считать себя бедным. По данным социологов МГУ, таких в России 50,9%. Только 49,1% горожан тратит на питание менее 40% общесемейного бюджета. Грубо говоря, в пересчете «на еду» бедными можно считать половину городских семей. В представленном исследовании весома доля тех, для кого расходы на питание составляют от 40 до 60% — это 32,3% респондентов. А доля тех, для кого расходы на питание составляют свыше 60% (уровень нищеты), составляет 13,7% респондентов. А как люди оценивают собственное благосостояние? Как сообщал Росстат, в 2019 г. 49% респондентов указали, что доходов семьи хватает только на еду, одежду и оплату коммунальных услуг, а покупка товаров длительного пользования сопряжена с трудностями.

Как говорится в статье экономистов ИЭ РАН «Бедность в России: Методология измерения и международные сравнения», опубликованной в журнале «Вестник Института экономики РАН» ( №1, 2021), «более половины российских семей не имеют возможности справиться с непредвиденными расходами по ремонту жилья (вставить стекла, отремонтировать сантехнику, ликвидировать протечки крыши и т.д.) или заменить пришедшие в негодность предметы мебели. <…> Половина семей вынуждены проводить отпуск дома, т.к. у них нет средств поехать куда-либо отдыхать хотя бы на неделю. По европейским стандартам, наличие трёх-четырех подобного рода лишений квалифицируется как социальное неблагополучие, требующее поддержки со стороны государства». Впрочем, оговариваются эксперты РАН, черта бедности в России, безусловно, выше прожиточного минимума, но все-таки за этой чертой находится не каждый второй россиянин, а каждый четвертый. Тоже немало.

Это действительно серьезный вызов. Если «бедных» в стране 10%, или даже 15% населения — вам могут помочь такие решения, как рост социальных выплат, принудительное повышение МРОТ, развитие благотворительности и т.д. Но если в развитой городской стране, так или иначе входящей в двадцатку ведущих экономик мира, бедняками может называть себя не то половина, не то четверть населения — тут есть какая-то системная проблема. 

Мало работаем или мало платят? 

Может быть, мы мало работаем, оттого и зарабатываем немного? На самом деле количество рабочего времени в год у отечественных работников одно из самых высоких в Европе. С 2014 г. оно составляет 2034 часа в год. Это означает, что россияне проводят на работе много времени, но в других странах работают меньше, а получают намного больше. Производительность труда в России действительно ниже, чем в развитых странах, — примерно в два-три раза. Собственно, об этом начальство постоянно и напоминает людям. Да и все идеи власти относительно запуска экономического роста так или иначе крутятся вокруг «инфраструктурных проектов», «новых технологий» и других механизмов, позволяющих больше работать, но и больше зарабатывать. Все это верно, но… Оплата труда в России работников занижена по отношению даже к их невысокой производительности труда.

В условиях затяжного снижения уровня жизни населения поиск направлений повышения эффективности труда является, по сути, единственным источником возобновления экономического роста и повышения доходов. Экономисты В.И. Жмачинский и Р.И Чернева в своей работе «Производительность труда, заработная плата и уровень жизни: проблемы повышения и перспективы (журнал «Экономический анализ: теория и практика. — 2019») показывают, что «оценка количества продукции, производимой на 1 руб. заработной платы, такова: на 1 руб. заработной платы в нашей стране работник производит в три раза больше конечной продукции (чем в развитых странах). Это значит, что при низкой производительности труда отечественные работники получают значительно заниженную заработную плату…»

Экономисты считают, что вам сильно недоплачивают. При этом стоимость самого трудового фактора для производителей остается высокой: отчисления во внебюджетные фонды страхования увеличивают сумму заработной платы в структуре затрат на производство на 34%. А сама доля оплаты труда в ВВП РФ составляет 47,2% — этот показатель выше, чем в Норвегии, Южной Корее, Польше.  Причину бедности следует искать где-то здесь. Мы вроде бы много работаем, платим высокие налоги, но денег все равно не хватает. В чем причина?

«Особый путь» российской бедности

А Россия «в смысле бедности» действительно уникальная страна и идет своим особенным путем, скажут экономисты. Исследователи из НИУ ВШЭ в статье «Бедность и неравенство в странах БРИКС: российская специфика» (журнал «Общество и экономика». — 2016, № 1, с. 78–114) приходят к выводу, что бедность в РФ не похожа ни на какую другую. «Можно сказать, что на примере распределения неравенства в обществе еще раз подтверждается тезис о том, что «Россия — это не Европа». Как пишут исследователи, «структура неравенств в России не может быть отнесена ни к африканской, ни к латиноамериканской моделям». Ее в принципе нельзя сравнивать… с Бразилией, Индией или Южной Африкой». И на «китайскую бедность» российская бедность тоже не очень похожа. И с другими постсоциалистическими странами мы имеем мало общего.

В чем же уникальность российской модели бедности? Как объясняют эксперты НИУ ВШЭ, в стране нет «универсальной бедности» — она разнородна и обусловлена «не только сохраняющейся до сих пор многоукладностью российской экономики в целом, но и колоссальными различиями в уровне социально-экономического развития отдельных регионов».

В России много разных вариантов бедности, и бороться «с бедностью вообще» невозможно. Однако, объясняют исследователи, «передать задачу борьбы с бедностью на уровень регионов невозможно, поскольку ключевые «рычаги» этой борьбы (инвестиционная политика, политика занятости, миграционная политика, налоговая политика, социальная политика) находятся сегодня преимущественно в распоряжении центральных органов власти». Другими словами, центральная власть собрала в своих руках все инструменты борьбы с бедностью, но не может их применить, поскольку находится слишком «далеко от народа». А те, кто находится «рядом с народом», не имеют в своих руках никаких механизмов для того, чтобы эту бедность преодолеть.

В этой ситуации «бедность» становится главным элементом, скрепляющим социальную ткань страны. И люди это прекрасно понимают. Отсюда, кстати, удивительная лояльность, которую граждане демонстрируют по отношению к власти. Все понимают, что к местному начальству предъявлять какие-то претензии бессмысленно — в лучшем случае оно может только заниматься поддержанием в порядке городского хозяйства. А к центральному начальству предъявлять претензии и вовсе невозможно — механизмы для этого отсутствуют.

Поэтому люди борются с бедностью самостоятельно, пользуясь «многоукладностью» экономики и «различиями в уровне регионального развития» — то есть переезжают в регионы, где больше платят, или пытаются устроиться на работу туда, где им будут больше платить. При этом они делают ставку не на рост квалификации — в России важно не «что ты умеешь делать», а «в какой компании ты работаешь».

Правда, здесь люди попадают в другую ловушку — пытаясь найти «хорошее место» в «большом городе», они увеличивают предложение на рынке труда, конкурируя с другими такими же бедолагами в поиске лучшей доли. А это уже полностью отвечает интересам работодателей, которые никак не заинтересованы в повышении зарплат.

Недоверчивые конкуренты

Конкуренция между людьми имеет еще одно следствие — снижение уровня межличностного доверия. Как показывают данные опроса «Круги доверия», только что опубликованные ВЦИОМ, две трети россиян (66%) никогда не стали бы делиться сокровенными проблемами с малознакомыми людьми, 24% отмечают, что это возможно только в самых исключительных случаях. За 15 лет желание россиян делиться сокровенными проблемами с незнакомцами уменьшилось: в 2006 г. 35% респондентов ответили, что в исключительных случаях это возможно, и только 43% говорили, что это невозможно в принципе.

Доверие россиян «в цифрах» выглядит так: 90% доверяют родственникам (52% — полностью), 81% доверяют друзьям (32% — полностью), 49% — коллегам по работе (только 7% — полностью), 33% — телевидению (только 2% — полностью), 28% — своему кругу общения в интернете (3% — полностью), и 12% доверяют рекламе (менее 1% респондентов доверяют ей полностью). При этом за 15 лет более всего снизилась доля тех, кто полностью доверяет родственникам (64% в 2006 г., сокращение на 12 п.п.).

Даже родственникам лучше не говорить лишнего — откуда тут взяться доверию. Бедность превращает «общество» в «толпу» недоверчивых конкурентов за место под солнцем — опасных в первую очередь для самих себя. Так что бедность в наших условиях — это сильный инструмент власти. Почему вы думаете, что власть должна выпустить его из рук?

Автор Дмитрий Прокофьев, специально для «Новой газеты»

https://novayagazeta.ru/articles/2021/10/05/tsvetushchaia-bednost-osnova-stabilnosti

***

Приложение. Кто перегрел цены в России? Где правда, Минфин?

Откуда взялся рост внутреннего спроса, породивший рост цен? Даже его скачкообразный рост в определенные временные интервалы не может оправдывать роста цен: если народ запасся продуктами, заметим, длительного хранения, например, в январе, значит, спрос на них в какой-то другой промежуток времени будет снижен. Есть еще одно «но» — рекордные показатели снижения численности населения.

Причинами роста цен на товары и услуги в России, следовательно, роста инфляции профильные чиновники, отвечающие за экономику страны, чаще всего называют последствия борьбы государств с пандемией и вливанием огромных сумм денег в мировую экономику, что бесспорно (бизнес устремился на этот рынок за валютой, закупка подорожавших импортных составляющих), а также рост внутреннего спроса со стороны населения и отсутствие производственных мощностей или невозможность быстро удовлетворить этот растущий спрос на внутреннем рынке предложением товаров. Но конкретной статистики, несмотря на имеющуюся у некоторых ведомств (как сами они и заявляли) возможность отслеживать буквально по чекам покупки товаров, и соответствующего анализа этих данных, можно сказать, нет.

Ладно, причины роста цен на первичное многоквартирное жилье можно еще понять — здесь были явные для всех признаки: вливания госсредств (льготная ипотечная программа) и помимо них, например, помимо того же материнского капитала, позволяющего тратить его в том числе на покупку жилья, здесь также был еще платежеспособный спрос со стороны людей, на фоне проинфляционных ожиданий и низких депозитных ставок, инвестирующих в покупку жилья, здесь также было много других факторов.

Но покупка жилья — это не покупка пирожков в прямом смысле этого слова или не покупка муки для их производства. Если население в какой-то определенный период времени стало больше покупать муки для самостоятельной выпечки, значит, спрос на промышленную или, скажем так, предпринимательскую выпечку должен был снизиться, следовательно, предприятия могли закупать меньше той же самой муки. Значит, спрос здесь, таким образом, должен был выровняться и цены — тоже? Допустим, население стало больше потреблять хлеба, как однажды сообщали СМИ, заметим, по причине снижения покупательной способности, значит, спрос в продуктовой корзине или товарной структуре должен был всё-таки сместиться в сторону той же муки? Но это же означает, что спрос в сторону условно муки произошел в ущерб спросу на другие продукты питания. Откуда тогда рост цен на эти самые другие продукты питания, еще и на фоне того же снижения покупательной способности? Со снижением безработицы — на фоне восстановления экономики — произошло восстановление доходов, где-то они даже выросли. Кроме того, опять же государство поддержало единовременными выплатами отдельные категории граждан, потому как та же инфляция съела покупательную способность их доходов. В этой связи можно предположить, что спрос на товары подрос.

Однако тут есть еще одно большое и бесспорное «но» — рекордные показатели снижения численности населения! Например, ушедшие в мир иной пенсионеры вряд ли формировали высокий спрос на дорогие товары, но, несмотря на их уход, социально значимые товары подорожали, причем по разным данным — значительнее всего. Так откуда тогда взялся высокий внутренний спрос, породивший рост цен? Даже его скачкообразный рост в определенные временные интервалы не может оправдывать роста цен: если народ запасся продуктами, заметим, длительного хранения, например, в январе, значит, спрос на них в какой-то другой промежуток времени будет снижен. Но цены, несмотря на это, снижались лишь на сезонный ассортимент товаров.

Может быть, производство новых партий товаров дорожало на фоне всеобщего роста цен на то же сырье? Быть может, этот рост цен спекулятивный, в том числе за счет искусственно формируемого роста спроса? А может быть так, что, несмотря на снижение численности населения и объемов потребления, бизнес хочет получать всё ту же маржу? Это помимо переноса с мирового рынка роста цен на внутренний рынок. Но всё же при чём тут тогда внутренний спрос именно со стороны населения? Те, кто выстроился в очередь условно за покупкой новых айфонов, вряд ли формируют спрос на социально значимые товары. Вот если среди них те, кто покупает айфоны в кредит, тогда, возможно, они вносят свою лепту и в рост потребления социальных товаров. Кредитование, в принципе, в числе других факторов влияет на структуру потребления. И чем выше будет закредитованность населения, тем больше государству придется уделять внимания ценам на социально значимые товары.

Между тем российские СМИ обратили внимание на впервые использующийся Минфином России термин «перегрева», которым ведомство в Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов характеризует сложившуюся в этом году ситуацию на потребительском рынке. В этом документе, внесенном в Госдуму вместе с проектом бюджета, Минфин отмечает, что скорость восстановления деловой активности в России превзошла прогнозы, по мере же возвращения к полной занятости на рынке труда появились признаки перегрева на потребительском рынке.

Издание «Известия» привело тезис из экономической теории, где говорится, что под перегревом экономики понимается неспособность производственных мощностей страны удовлетворить возросший спрос на товары и услуги. Его признаками принято считать высокий рост ВВП, ускорение инфляции, снижение уровня безработицы, дефицит производственных мощностей, а основной причиной — необоснованно (!) большие государственные расходы. К внутренним причинам перегрева на потребительском рынке, отмечает издание, Минфин относит опережающий рост спроса в 2021 году по отношению к производственным возможностям. Из внешних факторов ведомство выделяет бюджетно-кредитную накачку деньгами в развитых странах и глобальный дефицит производственных мощностей в отдельных товарных группах. Указанные факторы, по оценке министерства, формируют «повышенный инфляционный фон». Но признаки перегрева в потребительском секторе страны, как считает ведомство, частично основаны на временных факторах. В частности, среди них повышенный внутренний спрос вследствие ограничений международного авиасообщения. При этом министерство признает, что наиболее острая ситуация складывается с ценами на продовольственные товары массового спроса!

Вот и остается открытым вопрос: откуда взялся высокий спрос на внутреннем рынке, в частности на товары массового потребления? Из-за единовременной поддержки населения? Вряд ли. На днях издание «Эксперт» ссылалось на данные Росстата. Так, например, число получателей пенсий в 2019 году сократилось на 319 тысяч, в 2020-м — на 569 тысяч, а в первом полугодии 2021-го — на 622 тысячи. Даже если считать, что в среднем каждый пенсионер получал по 10 тысяч рублей, то выходит, что экономика страны не получила спроса как раз на товары массового потребления в первом полугодии на сумму в размере более 6,2 млрд рублей. А в целом с убылью населения спрос должен был упасть и того больше! Может, внутренний спрос вырос из-за материнского капитала? Но, известно, его не потратить на те же продукты питания! Может, льготная ипотека сформировала спрос на продукты? Абсурдное предположение, не так ли? Какие такие необоснованные госрасходы, если ссылаться на экономическую теорию, могли повлечь перегрев потребрынка? У нас в стране напрочь замораживалась деятельность предприятий, связанных с производством товаров массового потребления? Ну вот Минфин говорит в своем документе, что внешние факторы связаны с бюджетно-кредитной накачкой деньгами развитых стран? А, что послужило росту внутреннего спроса? Бюджетная политика? Кредитная политика? Кредитование сместило спрос на товары массового потребления или сокращающееся население стало больше кушать?

Автор Галина Смирнова

https://regnum.ru/news/3390017.html