При каких условиях война между Украиной и Россией вероятна

***

Россия перебрасывает войска к границе с Украиной

Их концентрация в регионе, — указывает Conflict Intelligence Team, — уже является угрожающей, а они все идут, железные дороги забиты.

Украинские генералы насчитали 24 батальонные тактические группы, т.е. примерно 20 тысяч человек (что мало для полноценного вторжения), но техника и живая сила продолжают стягиваться, и притом перебрасывают их не к самопровозглашенным «ЛНР»-«ДНР», а в Крым и непосредственно на границу с Украиной.

Три больших десантных корабля Балтийского флота прошли Ла-Манш, направляясь на юг. Телепропагандисты истекают пеной, рассказывая о ребенке, убитом украинскими фашистами с помощью беспилотника (обстоятельства гибели достоверно не установлены). И заявления российских официальных лиц о том, что мы, конечно, воевать не собираемся, но вот если укрофашисты нападут, то дадим отпор, не внушают оптимизма. Это еще со времен СССР пошло, что мы никогда не нападаем, а только даем отпор.

Как что — так сразу дадим отпор. Всем Балтийским флотом, случайно передислоцировавшимся к этому времени в Черное море и стоявшим наготове в кустах. Уповать в подобных условиях только на то, что это Москва просто проверяет нового хозяина Вашингтона на вшивость, а воевать не будет, — попросту безответственно. В Кремле наверняка достаточно читали Сунь Цзы, чтобы знать, что главный удар в любой момент превращается в обманный маневр, а обманный маневр — в главный удар. Так что нет, вопрос войны не решен. Но если Москва решит, что война выгодна, — она будет. Если решит, что невыгодна, — ограничится шантажом и переключением повестки с Навального на Украину.

При этом мы должны понимать, что «выгода» в данном случае — не какая-то абстрактная территориальная или геополитическая, определяемая объективными параметрами. Это «выгода», которая существует в голове у российского руководства, в том мире, в котором оно живет, и определяется эта выгода ответом на простой, как пробка, вопрос: поможет ли новая война укрепить власть или, напротив, делегитимизирует ее? Теоретически война с Украиной может развиваться по двум сценариям:

Первый: официальный ввод войск в Донецк-Луганск и аннексия этих территорий по образцу Крыма. Этот сценарий почти невероятен, потому что Донецк и Луганск для Москвы гораздо выгодней в том статусе, в котором они существуют сейчас, — в качестве раковой опухоли в теле Украины. Этот статус зафиксирован максимально выгодными для России Минскими соглашениями, и такой самострел ценой новых санкций — вещь нерациональная. К тому же для такой операции не надо перебрасывать танки в Крым и вести корабли через Ла-Манш.

Второй вариант — новая попытка воплотить идею Новороссии, на этот раз не путем псевдоконтрреволюций, а путем самого обычного военного вторжения, разумеется, соответствующим образом обставленного (кровавые укры стали убивать русских в Одессе etc.). Танковый удар из Белгорода через Харьков в направлении Запорожья с целью окружения украинской левобережной группировки на Донбассе, дополненный ударом по глубокому стратегическому тылу — высадкой десанта между Николаевом и Одессой с целью отрезать Украину от моря.

Такой сценарий вероятен, особенно если учесть, что в Кремле, похоже, планируют, что Запад будет любой ценой пытаться остановить боевые действия, как это уже было в Грузии в 2008-м и в Украине в 2014-м. В таком случае война будет недолгой, Макрон (наиболее вероятный кандидат на посредничество) с триумфом вернется домой, объясняя, что он спас от России Украину, а Кремль, довольно чавкая, будет переваривать прибрежную полосу от Мариуполя до Херсона (в том размере, в котором получится).

Это позволит ему порадовать сердца граждан маленькой победоносной войной, а также полностью разрешить за счет народного энтузиазма все неприятные проблемы, связанные с обнищанием страны, эпидемией, коррупцией и Навальным. Что же касается санкций, которыми так пугают: «Ой-ой, как же это начнут войну, нас же отключат от SWIFT!», — то тут я вынуждена разочаровать: санкции Кремлю нужны, более того — необходимы как способ объяснить причину обнищания нации.

Прежняя модель отношения власти и плебса, сложившаяся в период высоких нефтяных цен, когда бюджет тек, как решето, наполняя швейцарские банки, но и населению по усам попадало, — исчерпана. Денег для народа нет. Самим на яхты не хватает. В этих условиях Кремль будет обнулять социальные обязательства в пользу яхт для социально близких и в пользу Росгвардии. Пенсия в 14 тыс. руб. еще не так давно была $500, и на нее можно было жить. Теперь это $200. Если станет 100 или 50 — бюджету будет совсем легко.

И не стоит думать, что обнищания народ не снесет. Тот, у которого есть хлеб, думает о свободе, а тот, у кого хлеба нет, думает о хлебе. Граждане, зарабатывающие деньги, голосуют за автократа хуже, чем товарищи, получающие подачки. С нищенскими подачками такое дело — чтобы им радоваться, нужно быть нищими. Фокус только в том, чтобы объяснить плебсу, почему он обнищал, а война — объяснение идеальное. Это все проклятый Запад. Это все его санкции.

Признаться, я никогда не считала, что Кремль способен ввязаться в настоящую войну. До сих пор он всегда предпочитал войны гибридные, то есть такие, в которых собственно боевые действия — лишь предлог для той войны, которая идет на экране телевизора, и их можно вести силами «шахтеров» и «трактористов». То есть если что — ихтамнет. Дело в том, что настоящая маленькая победоносная война имеет досадное свойство — ее можно проиграть, как в свое время выяснил министр Плеве. А проигранная война для политика совершенно губительна. Да и диктатору она не прибавляет блеска.

Более того, даже если война проиграна не будет, но превратится в затяжной конфликт, то энтузиазм масс начнет падать по мере того, как количество похоронок будет расти. Краткосрочный патриотический приход сменится жестким отходняком, тем более что похоронки в российских условиях будет получать ядерный электорат «Единой России». Гибридная война имеет то преимущество над настоящей, что она никогда не может быть проиграна. А если и случаются в ходе ее трупы, то большей частью наемники, по которым никто ни в каких смыслах не заплачет.

Но сильно подозреваю, что война в Нагорном Карабахе, в ходе которой технически на голову превосходящая армян азербайджанская армия устроила короткий и кровавый разгром, произвела на Кремль большое впечатление и многое заставила переоценить. Словом, я полагаю, что Кремль решится на войну, если будут соблюдены четыре условия:

• Война будет недолгой.
• Она будет носить максимально гибридный характер.
• Она позволит обнулить социальные обязательства государства.
• Она позволит укрепить власть и решить все проблемы с оппозицией.

Что может помешать начать войну?

Война может быть предотвращена, если США и Европа твердо дадут понять России две вещи. Первое: война кончится делегитимизацией российской власти. Не отключением SWIFT, не отменой «Северного потока», — она кончится тем, что Запад перестанет рассматривать Путина как безальтернативного правителя России со всеми вытекающими для российской элиты от этого соблазнами.

И второе: если России дадут понять, что Запад будет защищать Украину, а не стремиться любой ценой остановить войну. Что не будет никаких новых Минских соглашений. Никакого Макрона, мокнущего на Параде Победы без зонтика. Война будет означать войну. Не санкции, на которые так шикарно списывать обнищание. Не переговоры: ура, давайте-ка вместо Навального поговорим о Харькове! Не соловьевы на экране, которые будут рассказывать про распятых укрофашистами младенцев. А будет она означать военную помощь украинской армии, мясорубку на фронте и похоронки, приходящие ядерному электорату. Вот тогда есть шанс войны избежать.

Автор Юлия Латынина, „Новая газета“

https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/10/vopros-voiny-eshche-ne-reshen

***

Власти загнали себя в ловушку: воевать нельзя, но без войны никак

Единственное, что говорит о том, что войны, может, и не будет, это демонстративный характер перемещения войск. Такое впечатление, что к движению всего этого железа к границам Украины внимание привлекают специально. Значит, остается шанс, что это блеф.

Но и телевизионная истерика — а ведь уже который день бьются в падучей — тоже не сама собой возникает. Приказ на столь массированную артподготовку может идти только с самого верха. А слова Козака, что поможем, мол, если будем вынуждены, это и вовсе серьезно. Случится ли война, мы скоро узнаем. Но кто заплатит за наше вторжение, если оно, не дай бог, случится, а кто будет бенефициаром? Платить будут многие. Прежде всего, солдаты с обеих сторон. Второго Крыма, чтобы взять почти без выстрелов, не существует, армия Украины сейчас несравнимо сильнее, чем была в 2014 году, отпор будет очень серьезный. Погибать будут и украинцы, и наши. Страшную цену заплатят, конечно, мирные жители Украины: они тоже будут погибать, будут гореть их дома, разрушаться их жизни.

Но заплатят и все почти граждане России, как уже заплатили за Крым и донбасскую авантюру. Заплатят больше, чем заплатили тогда. Причем заплатят и те, кого обойдет потеря близких. Качество жизни понизится. И без того зашкаливающая милитаристская истерия возрастет, а международная изоляция усилится, хотя иногда кажется, что дальше уже некуда. В стране, превращающейся в военный лагерь, станет совсем нечем дышать. Выбор между пушками и маслом станет очевидным — все для фронта.

Эта война не закончится миром, сколько бы еще ДНР–ЛНР мы там ни построили. Она будет продолжаться, пока у власти те, кто ее развязал. В этой войне наша страна не может ничего обрести — вообще ничего! Кроме позора, разумеется. С нашей стороны не может идти речь об обеспечении безопасности и о защите Родины: украинцы нам не угрожают, в Ростовскую область они вторгаться не собираются. И чужая земля нам не нужна — свою бы обустроить. Поэтому даже если мы — я говорю «мы», потому что эта война будет вестись нашим именем, погибать и убивать там будут наши знакомые, соседи или их дети, — так вот, если мы там и захватим какие-то новые территории, это будет означать только дополнительную нагрузку на каждого гражданина России. И несчастья для тех, кто на этой территории живет.

Бенефициары, конечно, тоже будут. Выиграют всяческие жулики, военные и штатские, обогащающиеся на войне. Справедливости ради, такие есть в любом государстве, у нас их просто много больше, чем у соседей. Но эти люди не могут развязать войну, они могут только на ней наживаться. Решение о нападении на Украину может принять только высшее руководство страны. 

На первый взгляд, это и руководству не надо. В экономике, в социальной сфере, в международных отношениях масса проблем — зачем их усугублять войной? Поднять рейтинг перед выборами? Но война не даст такого эффекта: «донецкого консенсуса» не будет. За годы после Крыма всем все надоело, тема «бандеровцев» вызывает аллергию, как и вообще печаль о судьбе Украины. Люди, может, и поверят историям об очередном распятом мальчике и запрете говорить по-русски, но это уже не будет их волновать: эмоций, необходимых для оправдания войны, не возникнет. Да и ощущения исторической правоты, которое так легко возникло по Крыму у части россиян, тоже не будет. 

Но есть, к сожалению, еще одно обстоятельство, которое может стать причиной войны. Нашему начальству все труднее обосновывать свое пребывание у власти. Стремительно ухудшающееся качество жизни мешает людям радоваться вставанию с колен. Фактически единственный аргумент за вечную власть, который еще может быть услышан, — враги. Враги, окружившие нас по периметру, враги, проникшие внутрь в виде вездесущей пятой колонны. В условиях ожидающегося со дня на день нападения на страну солдат НАТО власть менять нельзя. Да и жесткость по отношению к смутьянам становится оправданной — враг у ворот.

Все бы ничего, но внутри этой картины мира заложена ловушка, в которую и попала власть (вместе со страной, к сожалению). Нужны действия: с врагами надо бороться. Если ничего не происходит, население может начать догадываться, что нет никакого врага, а все эти разговоры — лишь дымовая завеса, призванная прикрыть некомпетентность, воровство и нежелание уходить. То есть власти нужна война.

Хорошо бы, враг немножко напал — это было бы убедительным доказательством его существования, но он этого ни в какую не делает. Но без войны нельзя: стройный и столь необходимый властям миф внешней угрозы не выдерживает мира. Не в том дело, что война кого-то сплотит — не до того уже, не в том дело, что повысит рейтинг. А в том, что без нее власть теряет свою единственную и последнюю легитимацию, а рейтинг той же «Единой России» так и будет ехать вниз, пока не исчезнет за гранью погрешности. Война нужна не для достижения новых политических высот — для удержания сужающегося плацдарма.

Ну и повоевали бы, благо есть где. Но проблема в том, что если в дома лояльного электората пойдет «груз-200», он может и отказать в доверии. Поэтому воевать нельзя. И не воевать нельзя!

Нужна война, в которую мы вынуждены будем вступить, которая, даже если она будет идти на чужой территории, может быть подана как защита Родины. С Сирией не вышло — политического эффекта ноль. Вот они и смотрят опять на Украину. Враг привычный, в русофобии украинских властей за последние семь лет наших людей убедили. Враг злобный, вполне может напасть на наших «отпускников» и на ДНР–ЛНР, которые по факту — уже давно Россия (и паспорта у них, кстати, наши), а своих надо защищать. Энтузиазма война не вызовет, но нужное властям представление о мире, в котором все против нас, поддержит.

Как ни неприятно это признавать, повлиять на подготовку войны мы не можем. Антивоенных акций, столь массовых, чтобы они заставили Кремль отступить, не будет — и не допустят их, да и не собрать. Но протестовать всеми доступными способами — пикетами, выступлениями, чем угодно — необходимо. И ради себя, чтобы не чувствовать себя соучастниками преступления, чтобы можно было сказать себе: я не выиграл, но сделал, что мог. И ради будущего. Когда-нибудь у нас сменится режим, новое руководство начнет переговоры о примирении, о выстраивании разрушенных отношений. Надо, чтобы украинцы знали, что не все были за эту войну.

Автор Леонид Гозман, президент общественного движения «Союз правых сил»

https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/12/donetskogo-konsensusa-ne-budet

***

В атмосфере военной истерии

Зачем Кремль накачивает общество милитаризмом и при чем тут выборы

Заявления Дмитрия Пескова о том, что Россия «не собирается двигаться» к войне с Украиной, но «не останется безучастной к судьбам русскоговорящих, которые живут на юго-востоке страны», не признак отказа от запланированного сценария, а еще одна связка дров, положенная в костер войны, могущий разгореться в любой момент. Не дать ему вспыхнуть необходимо: и потому, что последствия будут ужасными, и потому, что это, — как уже было не раз, — будет означать наступление периода черной реакции. И потому антивоенная тема сегодня снова становится ключевой в оппозиционной повестке. Самое важное — именно это.

Заготовленный костер давно и щедро поливают бензином — таким, как заявления президента Владимира Путина о якобы «подаренных» когда-то бывшим советским республикам «российских землях и традиционных исторических территориях», которые следовало бы вернуть, выходя из СССР. Таким, как обещания замглавы президентской администрации Дмитрия Козака: мол, Россия может «встать на защиту» граждан Донбасса. И таким, как стоны государственных пропагандистов: например, Маргариты Симоньян («Россия-матушка, забери Донбасс домой», чего якобы хочет «подавляющее большинство людей в России и, может быть, вообще все люди, оставшиеся на Донбассе») или Владимира Соловьева («Сегодня Украина — это абсолютное зло, которому мы не можем позволить существовать»).

Во-первых, на «защиту граждан Донбасса» российские власти никто не уполномочивал, ибо это граждане чужой страны.

Во-вторых, никогда Донбасс не был частью России (он не входил в состав РСФСР): все советское время он неизменно был частью Украины. И кстати, на референдуме 1991 года за независимость Украины в ее международно признанных границах (и за то, что ее территория является «неделимой и неприкосновенной») в Донецкой области голосовало 84% избирателей.

А в-третьих, по данным переписи 2001 года, в Донецкой области было 57% украинцев и 38% русских. Где тут «Россия-матушка»?

Что же касается «опасности», которая якобы угрожает русским в Донбассе и от которой надо их «защищать», это не более чем пропагандистский миф. Почему-то этой опасности нет (иначе о таких фактах 24 часа в сутки вопили бы в студии у того же Соловьева) на всей остальной территории Украины. Никто не преследует людей, говорящих на русском языке, ни в Славянске (после того как оттуда выгнали боевиков Стрелкова-Гиркина), ни в Киеве, ни во Львове, ни в Ужгороде…

И тем не менее Песков заявляет, что «рядом с нами страна, в которой, мы не исключаем, руководство опять посчитает возможным решать внутреннюю проблему силовыми методами». Это говорит пресс-секретарь главы государства, которое дважды — в 1994, а потом в 1999 году — как раз и решало в Чечне «внутреннюю проблему силовыми методами». Заявляя при этом, что происходящее — наше внутреннее дело, в которое никто не вправе вмешиваться, а действия федеральных сил в Чечне вовсе не военное преступление, а доблесть.

Нынешняя риторика российской власти о якобы «вынужденном» и лишь «ответном» характере ее возможных военных действий, сопровождающаяся плачем политических Ярославн о приближении НАТО к российским границам, до боли напоминает давно знакомое. Примерно так же оправдывали военную агрессию (а любое военное вмешательство на территории чужой страны без ее согласия называется агрессией) и перед вводом войск в Венгрию в 1956 году, и перед вводом войск в Чехословакию в 1968 году, и перед Афганистаном в 1979 году. И совсем недавно — в 2008 году, когда началась пятидневная война с Грузией. Собственно, именно тогда и были опробованы «технологии» будущей агрессии против Украины в 2014 году. Потому что когда в 2008 году на агрессию против Грузии Запад дал типично «мюнхенский» ответ, он вселил в Кремль уверенность в том, что попытку можно повторить.

Какая линия возобладает сейчас в российском руководстве — попытаться устроить «маленькую победоносную войну» или ограничиться только бряцанием оружием и надуванием щек, — неизвестно. Поскольку неизвестен механизм принятия подобных решений. Но с учетом вполне возможного нежелания Запада «умирать за Донецк» (перефразируя известное), ограничившись мелкими санкциями и выражением глубокой озабоченности, первый вариант представляется вовсе не невероятным.

Тем более что (процитирую недавнее заявление съезда «Яблока», внесенное Львом Шлосбергом, Григорием Явлинским и Николаем Рыбаковым) есть «прямая связь между милитаризацией внешней политики России с ситуацией и политическими установками властей внутри страны, и именно в атмосфере военной истерии власти России намерены провести общенациональную избирательную кампанию». Именно Госдума, которую будут выбирать осенью 2021-го, будет работать в 2024 году, когда должны пройти выборы президента. И сам Путин только что подписал закон, разрешающий ему после «обнуления» избираться еще два раза. И спикер Совета федерации Валентина Матвиенко уже анонсирует заседание верхней палаты 23 апреля — через два дня после президентского послания (не для разрешения ли на новое использование российских войск за границей?).

Еще раз повторим: снова наступает время, когда главной в оппозиционной повестке должна стать антивоенная тема. Если войну удастся остановить — только тогда появится шанс и на политические изменения, и на освобождение политзаключенных.

Автор Борис Вишневский, обозреватель, депутат ЗакСа Петербурга

https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/12/v-atmosfere-voennoi-isterii